Дитя человеческое

— Я не буду затыкать вам рты. Я не выключу телевизор и не уменьшу громкость, чтобы никто вас не услышал. Не тратьте силы, пытаясь звать на помощь. Но завтра, когда придет миссис Коллинз, вас освободят. Постарайтесь отдохнуть, поспать. Я сожалею, что мне пришлось это сделать. Со временем вы получите свою машину назад. — Еще не закончив фразы, он понял, что дает глупое и нечестное обещание и спросил: — Вам что-нибудь нужно?

Женщина попросила слабым голосом:

— Воды.

Это единственное слово напомнило Тео о его собственной жажде. Странно, он так долго хотел пить, что, казалось, мысль о воде не оставит его даже на минуту. Он пошел в ванную и, взяв кружку для полоскания рта и даже не потрудившись сполоснуть ее, стал большими глотками пить холодную воду, пока не взбунтовался желудок. Потом вновь наполнил кружку и вернулся в спальню. Приподняв голову женщины, он поднес кружку к ее губам. Она пила жадно. Вода проливалась изо рта и по подбородку стекала на тонкий кардиган. Лиловые вены на виске женщины пульсировали так, словно вот-вот лопнут, а жилы на тонкой шее были натянуты, как шнур. Когда она допила, Тео взял обрывок простыни и вытер ей рот. Потом вновь наполнил кружку и помог напиться старику. Странное чувство охватило его: ему не хотелось от них уходить. Непрошеный гость-злоумышленник, он не мог подыскать подходящих слов прощания.

У двери Тео обернулся и сказал:

— Мне жаль, что пришлось это сделать. Постарайтесь поспать. Миссис Коллинз будет здесь утром. — Он спросил себя, кого старается успокоить — их или себя? По крайней мере они вместе, подумал он и добавил: — Вам более или менее удобно?

Задавая вопрос, Тео сам поразился его глупости. Удобно? Как им может быть удобно? Связанные, стреноженные, словно животные, они лежат на кровати такой узкой, что при малейшем движении рисковали свалиться на пол. Женщина прошептала что-то, но он не расслышал ее слов. Муж, однако, ее понял. С трудом приподняв голову, старик посмотрел прямо на Тео, и тот увидел в его поблекших глазах мольбу о понимании, о жалости.

— Она хочет в туалет.

Тео чуть не рассмеялся во весь голос. Он вдруг вновь почувствовал себя восьмилетним мальчиком и услышал нетерпеливый голос матери: «Надо было подумать об этом до того, как мы вышли из дома».

Что он мог им сказать? «Надо было подумать об этом до того, как я вас связал?» Одному из них надо было подумать об этом. Теперь уже поздно. Он и так потратил на них слишком много времени. Он вспомнил о Джулиан и Мириам, в отчаянной тревоге дожидающихся его в тени деревьев, напряженно вслушивающихся в шум каждой приближающейся машины, представил себе их разочарование, когда все они проносились мимо. Ему еще так много предстояло сделать: проверить машину, собрать припасы. На то, чтобы развязать эти тугие, много раз завязанные узлы, уйдет много минут, а у Тео лишних минут не было. Ей придется лежать тут в собственных испражнениях, пока утром не придет миссис Коллинз.

Но он знал, что не сможет так поступить. Она лежит в неловкой позе, связанная и беспомощная, подавленная страхом, и не смеет встретиться с ним взглядом. Он не сможет подвергнуть ее этому последнему унижению. Его пальцы принялись лихорадочно развязывать все тугие узлы. Это оказалось даже труднее, чем он ожидал, и в конце концов кончилось тем, что он взял маникюрные ножницы и, разрезав путы, освободил ей лодыжки и руки, стараясь не замечать рубцы на ее запястьях. Снять ее с кровати оказалось не так легко — хрупкое ее тело, еще недавно легкое как перышко, теперь будто стало тяжелее от перенесенного ужаса. Прошла почти минута, пока она, поддерживаемая им, смогла, медленно шаркая, двинуться к уборной.

Он сказал грубым от стыда и нетерпения голосом:

— Не запирайте дверь. Оставьте ее нараспашку.

Тео ждал снаружи, с трудом удерживаясь от искушения начать мерить шагами лестничную площадку. Сердце ударами отмеряло секунды, которые растягивались в минуты. Наконец раздался звук сливаемой воды, и женщина медленно появилась в дверях.

— Благодарю вас, — прошептала она.

В спальне Тео снова помог ей забраться на кровать, потом нарвал еще полос из остатка простыни и вновь связал ее, но на сей раз не так туго.

— Вам лучше тоже туда сходить, — обратился он к мужу. — Вы сможете допрыгать туда, если я помогу. У меня есть время только на то, чтобы освободить вам руки.

Но с ним оказалось не легче. Даже с освобожденными руками, ухватившись за плечи Тео, старик не сумел удержать равновесия и хоть чуть-чуть продвинуться вперед, и Тео пришлось почти на себе тащить его в туалет.