Дитя человеческое

Вместо ответа он протянул руку и нежно сжал, а потом погладил ее пальцы, горячую изувеченную плоть, которая некогда показалась ему такой отталкивающей. Они лежали рядом неподвижно. Тео чувствовал сильный запах распиленного дерева и погасшего костра, видел продолговатое, похожее на зеленую вуаль солнечное пятно, чувствовал тишину, безветренную, не нарушаемую птичьим гомоном, слышал, как бьется ее сердце и его собственное. Они напряженно вслушивались в тишину, чудесным образом лишенную всякой тревоги. Не это ли чувствовали жертвы пыток, когда после страшной боли наступал покой? «Я сделал то, что хотел сделать, – подумал Тео. – Ребенок родился так, как она желала. Это наше место, наш момент счастья, и что бы они ни сделали с нами, этого им уже не отнять».

Тишину нарушила Джулиан:

– Тео, мне кажется, они здесь. Они пришли.

Он ничего не слышал, но встал и произнес:

– Лежи тихо. Не двигайся.

Повернувшись к ней спиной, он незаметно вынул из кармана револьвер и вложил в него пулю. Потом пошел встречать их.

Ксан был один. Он походил на лесника в старых вельветовых брюках, в рубашке с открытым воротом и в свитере крупной вязки. Но лесники не ходят вооруженные: под свитером выпячивалась кобура. И ни один лесник никогда не стоял, столь явно демонстрируя самоуверенность и высокомерную властность. На его левой руке сверкало свадебное кольцо Англии.

– Значит, это правда, – сказал Ксан.

– Да, это правда.

– Где она?

Тео не ответил.

– Можно было не спрашивать. Я знаю, где она. Как она себя чувствует?

– Хорошо. Она спит. У нас есть несколько минут, пока она не проснулась.

Ксан повел плечами и с облегчением вздохнул, словно измученный пловец, вынырнувший из воды, чтобы глотнуть воздуха.

Какое-то мгновение он тяжело дышал, потом спокойно произнес:

– Я могу подождать. Не хочу ее пугать. Со мной машина «скорой помощи», вертолет, врачи, акушерки. Я привез все, что необходимо. Это дитя родится в комфорте и безопасности. К матери станут относиться как к чуду, каковым она и является, и она должна об этом знать. Скажи ей об этом. Если она доверяет тебе, она поверит. Подбодри ее, успокой, пусть знает, что у нее нет оснований меня бояться.

– У нее есть на то все основания. Где Ролф?

– Мертв.

– А Гаскойн?

– Мертв.

– Тело Мириам я видел. Выходит, никого, кто знает правду об этом ребенке, нет в живых. Ты от всех избавился.

Ксан спокойно заметил:

– Кроме тебя. – Когда Тео не ответил, продолжил: – В мои планы не входит убивать тебя. Я не хочу убивать тебя. Ты мне нужен. Но нам надо поговорить сейчас, прежде чем я увижу ее. Я должен знать, насколько я могу на тебя полагаться. Ты способен помочь мне с ней, с тем, что мне предстоит сделать.

– И что же тебе предстоит сделать? – спросил Тео.

– А ты не догадываешься? Если будет мальчик, способный сделаться отцом, он станет главой нового народа. Если он начнет давать сперму в тринадцать, может быть, в двенадцать лет, нашим женщинам Омега будет всего тридцать восемь. Мы сможем получить отборное потомство. Не исключено, мы сумеем помочь этой женщине родить снова.

– Отец ее ребенка мертв.

– Я знаю. Мы узнали правду от Ролфа. Но если нашелся один мужчина, способный делать детей, могут найтись и другие. Мы усилим программу тестирования. Последнее время мы относились к ней без должного внимания. Мы проверим всех и каждого – эпилептиков, уродов, всех мужчин в стране. Ребенок может оказаться мальчиком, способным давать потомство. Он станет нашей самой большой надеждой. Надеждой мира.

– А Джулиан?

Ксан рассмеялся:

– Я, вероятно, женюсь на ней. Но так или иначе, за ней будут ухаживать. Отправляйся к ней, разбуди ее. Скажи ей, что я здесь, один. Успокой ее. Обещай ей, что будешь помогать мне заботиться о ней. Боже милостивый, Тео, ты осознаешь, какая сила и власть в наших руках? Возвращайся в состав Совета, будь моим советником. Ты получишь все, что захочешь.

– Нет.

Последовала пауза. Ксан спросил:

– Помнишь мост в Вулкомбе? – Вопрос прозвучал не как сентиментальное напоминание о прежней дружбе и кровных узах. Ксан в тот момент просто вспомнил о чем-то своем и улыбнулся от удовольствия.

– Я помню все, что происходило в Вулкомбе.

– Я не хочу убивать тебя.

– Тебе придется, Ксан. Может быть, тебе придется убить и ее. – Тео потянулся за своим револьвером. Увидев это, Ксан рассмеялся:

– Я знаю, что он не заряжен. Ты сказал об этом старикам, помнишь? Ты бы не дал Ролфу уйти, если бы у тебя был заряженный револьвер.

– Как, по-твоему, мне было остановить его? Застрелить мужа на глазах у жены?

– Мужа? Похоже, она не очень-то любила своего мужа. Такое впечатление у нас сложилось из того, что он любезно поведал нам перед смертью. Уж не вообразил ли ты, что влюблен в нее, а, Тео? Не идеализируй ее. Быть может, сейчас она самая важная женщина в мире, но она – не Дева Мария. Что ни говори, а ребенок, которого она носит, – ребенок шлюхи.