Дитя ярости

Она молча копила деньги, охотилась на людей и убивала их, преумножая свои сбережения. А теперь, с дополнительными двадцатью тысячами золотых…

Она услышала, как внизу зазвонил колокольчик. Это Реми вернулся домой – от его звонкого смеха в доме стало светлее. Поразительно, что он еще не потерял способность так жизнерадостно смеяться по любому поводу.

Элиана бросила записку в огонь и наблюдала, как пламя пожирает слова, написанные рукой Валентина. Когда бумага превратилась в пепел, она выглянула в окно и посмотрела на темнеющее небо. Это была первая ночь полнолуния.

Если Инвиктус хочет заполучить ее – так тому и быть, но она не позволит ассасинам Императора нарушить покой ее семьи.

Она поймает Волка и передаст в их руки, как приказано.

Она получит награду и сделает так, чтобы Реми, Харкан и мать покинули страну и смогли жить в безопасности.

И она выйдет на охоту сегодня же ночью.

Глава 5 Риэль

«Быстроногий огонь, пылай не яростно и исступленно, но гори ровно и ярко, неси в мир истину и чистоту».

Заклинание огня, произнесенное впервые святой Марзаной Блистательной, покровительницей Кирвайи и огненных магов

Риэль видела, как семь лжесудий надвигались на Одрика, их мечи сверкали в солнечном свете. Несомненно, это наемники Борсвалла.

Другие всадники продолжали скакать по перевалу, не сводя глаз с дороги и мечтая о денежном призе, который ждет их в конце состязаний.

Одрик оглянулся через плечо – вражеские воины окружили его с трех сторон. Один из них держал над головой меч, вытягивающий из воздуха длинные спирали мрака. Это был заклинатель теней, он направлял на Одрика потоки тьмы, клубами окутавшие принца.

Риэль видела все это – и всадников, и их магию, но смотрела лишь на одного Одрика.

Только он один имел значение для нее. Неважно, что он обручен, неважно, что он будет с Людивин, и пусть провалится в бездну весь королевский двор.

Одрик принадлежал только ей одной, а эти люди хотели его убить.

Острая, как клинок кинжала, необузданная ярость вскипела в ней.

Как они смеют посягать на него?

Она пришпорила Малию и, понукая ее резкими криками, помчалась на них.

Даже Одрик не сможет справиться со всеми врагами, особенно если он безоружен, а Риэль знала, что сегодня он не взял с собой ничего. Когда она предложила ему спрятать в одежде какие-нибудь из магических артефактов, хотя бы не самые мощные, он решительно отказался. Оружие против правил, Риэль. Даже мои кинжалы. Ты это прекрасно знаешь.

Если бы с ним был Иллюминор, его меч, не было бы никаких вопросов. Но Одрик не мог призвать солнечный свет без своих артефактов. Даже Святые не способны были на это.

Никто не мог, и Риэль знала это – никто, кроме нее одной.

В одно мгновение весь труд ее наставников, долгие годы обучавших подавлять свои инстинкты, контролировать ее силы, данные ей от рождения, пошел прахом. Запертая наглухо дверь, дверь в ее сердце, распахнулась настежь.

Она выбросила вперед руки, словно могла остановить убийц одной своей яростью. Жар охватил ее тело. Кончики пальцев превратились в десять горящих точек.

Пламя с двух сторон охватило ее и выстрелило в сторону нападавших двумя огненными смерчами. Мир содрогнулся. Шипение огня разорвало воздух пополам. Она увернулась от летящих комьев земли. Малия дернулась под ней, испустив пронзительное ржание. Риэль едва удержалась в седле.

Она услышала панические крики и оглянулась. Почерневшая земля позади нее выглядела так, словно ее разорвали чудовищные когти. Всадники, скачущие за ней, резко останавливали лошадей, разворачивая их, скакали прочь от истерзанной земли.

Под Риэль тяжело ходили от судорожного дыхания блестящие, потные бока Малии. Она слишком сильно гнала лошадь. Ей не следовало скакать так быстро.

Но Риэль не желала останавливаться.

Там, впереди, убийцы из Борсвалла. Они каким-то образом обогнали их с Одриком, выскочили перед ними на перевал, перекрывая Одрику путь в город, пытаясь перехватить его, прежде чем он сумеет туда добраться. Огромные валуны скатывались с горных склонов по обе стороны перевала и, врезаясь друг в друга, взрывались комьями грязи и камнями, разлетающимися в разные стороны. Другие участники скачек пытались увернуться от обломков, но лишь некоторым это удавалось. Несколько всадников упали и больше не поднялись.