Дитя-индиго

– Пока не вдую, – честно признал Аркадий – ни о чём думать другом думать не хочу и не способен.

– Тьфу ты! – плюнул Прон. – Крепко тебя матрица за уд подсадила, дёргает, не отпускает. Одной таблеткой тебя не вылечить. Иди, гоняй свою табуретку. Потом поговорим. Слышишь, она в полицию звонит.

– Глупец! – Сказал дворник, провожая Аркадия взглядом. – Бегать за табуреткой, когда тебе вот-вот откроются все тайны мироздания.

Во рту что-то мешало, словно сломанный зуб. Дворник раскрыл ладонь и выплюнул на неё ещё одну пилюлю, двуцветную, наполовину – зелёную, наполовину – розовую. Это как7 Зачем7 Для кого предназначено? Снова для Аркадия или для его табуретки?

***

В обед районное отделение №5 внутренних дел города № наполнили, взбудоражив, противоречивые слухи о происшествии с экипажем патрульно-постовой службы старшего сержанта Петрова, один фантастичней другого.

Старшего сержанта Петрова знали, ценили, некоторые даже любили. Старший сержант почти легенда. Фамилии таких людей постоянно фигурируют в ведомостях на премирование по итогам квартала. Фотографии не покидают доски почёта, гордо именуемой «Сотрудник месяца». О них пишут в газетах и иногда снимают в местных теленовостях.

Как случилось то, что случилось? Кто, где очевидцы? Кто виноват? Где подозреваемые и задержанные?

Уличная камера наружного наблюдения, что над светофором, оказалась нерабочей. Запись видеорегистратора из салона машины оказалась испорчена. Анонимное лицо, позвонившее на телефон доверия, представилось как, находящееся в федеральном розыске за мошенничество и аферы с маткапиталом, сообщило, что оно свидетель происшествия, но показаний не даст, пока его самого не поймают. Телефонный хулиган, скорее всего. Но осадочек остался.

Ближе к вечеру, достоверно стало известно, что обоих членов пострадавшего экипажа направили на психиатрическую экспертизу, что ещё больше породило слухов, домыслов, спекуляций.

Вечерний вызов о бытовом насилии ажиотажа не вызвал, да и не мог. Пятница, вечер, бытовое насилие, предположительно, после совместного распития спиртных напитков? Рутина. Лишь бы без поножовщины и огнестрела.

На вызов выехал экипаж старшего сержанта Еремеева, в количестве трёх человек и собаки.

Настроение было не очень.

***

Под окнами квартиры № 12 дома №18, по улице Пак Гы Амона толпились растерянные люди; соседи и прохожие. Они тревожно переглядывались, шептались и бледнели.

Бытовое насилие, говорите? Ну-ну!

Старший сержант Еремеев, выйдя из машины хмуро посмотрел на толпу. Толпа хмуро посмотрела на старшего сержанта.

Старший сержант нашёл толпу «агрессивно-вызывающей».

Толпа нашла старшего сержанта и его коллег некомпетентными тунеядцами.

Старший сержант раскрыл рот, прежде, чем придумал, что сказать.

От конфуза его уберёг выброс энергии сверхъестественного цвета, происхождения и мощи, из окна квартиры №12.

Что удивительно, стёкла окон уцелели.

Стёкла машины ППС и стёкла других припаркованных машин посыпались, как лущенный сухой горох. Автомобильные сигнализации сошли с ума.

Люди в толпе упали на колени и дружно запели. По интонации – гимн – на незнакомом старшему сержанту языке.

Служебная собака Прима коротко взвыла.

В общем, сомнения, жестокие, как дикие кошки, играя и покусывая, осадили твердыню души старшего сержанта. Перед дверью в подъезд, перед подъёмом по лестнице в квартиру с бытовым насилием. «Наша служба и опасна, и трудна».

На площадке первого этажа, рядовой Протасов сказал, что у него в глазах то ли мошка белая, то ли пурга.

На площадке второго этажа рядовой Зуев сказал, что видит сквозь стены, потому, что стены – это колонки бегущих «туда-сюда» цифр.

«Несомненно, какой-то газ – логично подумал сержант, – галлюциногенный.»

Это объясняло странные видения и коленное стояние толпы.

Служебная собака Прима вдруг сорвалась с поводка, словно поводка никогда и не было. Служебная собака Прима прошла сквозь стену, между цифр, как через дождь, между капель.

«Это дело для спецназа в химзащите» – подумал старший сержант, морально подготавливая себя к манёвру отступления.

Дверь квартиры с бытовым насилием распахнулась, как створка ворот райского сада, уставшего ждать.

– Господа товарищи полицейские, – начал объяснять старший сержант суть и план своего манёвра, – разворачиваемся по команде и бежим вниз. Раз, два, три!»

Поздно. Рядовые уже пропали, зачарованно разглядывая двух яркосияющих существ неизвестной природы (красоты архинеземной).

– Мусора пожаловали, – сказал Прон. – Что делать будем?

– Ты дворник, ты и разбирайся! – Сказал Аркадий умиротворённо, излучая такой заряд добра и любви, что господа товарищи полицейские прослезились слезами умиления. А старший сержант, до сих пор старавшийся дышать через раз, понял, как неоправданно глупо он поступает и задышал часто-часто.

– Ну, наконец-то! – Вскричала Раиса, вклиниваясь между дворником и Аркадием. – Арестуйте немедленно этих бомжей-отщепенцев! Они обкурились спайсом!

– Табуретка! – Сказал рядовой Зуев, радуясь.

– Симпатичная! – Сказал старший сержант.

– Я бы ей вдул! – Сказал рядовой Протасов.

– Аналогично!

– Я тоже хочу!