Дитя из слоновой кости

– Все не так, Харут. Скорее, он одолел нас. Нам удалось только бежать от него, выбив ему глаз и поранив конец хобота.

– И это много по сравнению с тем, что удалось сделать другим в продолжение многих поколений. Но все равно конец Джаны близок, и падет он от твоей руки.

– Значит, он появляется на земле белых кенда?

– Да, Макумацан. Он, или его дух – не знаю, кто. Дважды в своей жизни я видел его на Священной горе, но как он приходит и уходит – никто этого не знает. Но я скажу: пусть причинивший Джане зло остережется его!

– Пусть Джана тоже остережется меня, если я встречу его с хорошим ружьем в руках. Но вот что, Харут. Перед гибелью твой брат Марут начал говорить мне что-то о жене лорда Рэгнолла. Тогда мне было не до того, но из его слов я понял, что леди Рэгнолл находится на Священной Горе.

– Либо ты не понял Марута, мой господин, либо мой брат бредил от страха, – ответил Харут, лицо которого при этом приняло каменное, бесстрастное выражение. – Прекрасной леди нет на Священной Горе. Но позволь мне сказать, что никто, кроме жрецов Дитяти, не может ступить на гору. Кто попробует сделать это, тот умрет, ибо гору охраняет страж, который страшнее Джаны. Не спрашивай меня о нем: больше я ничего не скажу. Но если ты и твои друзья дорожите жизнью, не пытайтесь даже взглянуть на этого стража!

Видя, что продолжать разговор на эту тему бесполезно, я перевел его на град, побивший поля черных кенда.

– Я знаю, – сказал Харут, – это первое проклятие Дитяти, моими устами обещанное Симбе и его народу. Вторым будет голод, а он уже близок, ибо запасы хлеба у черных кенда подходят к концу, а большая часть их скота побита градом.

– Не имея запаса, они попытаются напасть на вашу страну, Харут, и отобрать у вас хлеб.

– Да, господин, они, конечно, попробуют сделать это, и тогда исполнится третье проклятие, проклятие войны. Все предопределено, Макумацан, и ты здесь для того, чтобы помочь нам в этой войне. У вас в багаже есть много ружей, пороху и свинца. Вы должны научить наш народ стрелять из ружей, чтобы мы могли уничтожить черных кенда.

– Ну нет, – спокойно ответил я, – я пришел к вам, чтобы убить большого слона и получить слоновую кость, а не для того, чтобы сражаться с черными кенда. Этого уж довольно с меня. Кроме того, ружья принадлежат не мне, а лорду Рэгноллу, который, быть может, назначит за них свою цену.

– С лорда Рэгнолла, пришедшего сюда против нашей воли, мы сами можем спросить плату за спасение его жизни. Пока прощай, мы поговорим потом, так как ты еще болен и слаб. Но прежде чем уйти, я еще раз повторяю: если вы хотите по-прежнему глядеть на солнце, не пытайтесь ступить в лес, растущий на Священной Горе!

С этими словами он поднялся, важно поклонился мне и ушел, оставив меня наедине со своими мыслями.

Вскоре вернулись Сэвэдж и Ханс и принесли мне превосходно приготовленный обед.

Я ел с большим аппетитом. Когда остатки еды унесли, пришел лорд Рэгнолл.

Мы горячо поздоровались как люди, уже потерявшие надежду встретиться на этом свете. Я спросил, что они делали все это время. Лорд Рэгнолл ответил, что ничего, достойного рассказа.

Город мал; жителей в нем не более двух тысяч. Занимаются они земледелием и разведением верблюдов. Единственным человеком, с кем они могли объясняться, был Харут, говоривший на ломаном английском языке. Он сказал, что гора – священное место, посещаемое только жрецами. В городе не видно этих жрецов. Но на склоне горы появляются люди, которые пасут там овец и коз. Кто живет на горе – неизвестно. Лорд Рэгнолл печально прибавил, что он уже потерял надежду найти здесь какой-либо след своей жены. Я повторил ему слова Марута, дослушать до конца которые мне не удалось. Это, казалось, вдохнуло в него новую жизнь. Но что предпринять в дальнейшем?

Прошла целая неделя.

За это время я почти совсем оправился. Только одно делало меня по-прежнему беспомощным. Рана, причиненная щипком Джаны, зажила, но воспаление задело нерв левой ноги, некогда поврежденной львом. Это причиняло мне такую боль, что я вынужден был оставаться в постели и довольствоваться тем, что мою кровать выносили в небольшой сад, окружавший построенный из глины выбеленный дом, в котором мы жили. Там я лежал целыми часами, глядя на Священную Гору, возвышавшуюся ярдах в пятистах от города.

На протяжении мили ее склон был покрыт травой с разбросанными кое-где деревьями. В бинокль было видно, что в одном месте начиналась отвесная стена, идущая футов на сто в высоту вокруг всей горы. За стеной рос густой лес, покрывавший гору до самой вершины.

Однажды, когда я был поглощен рассматриванием горы, в сад вошел Харут.

– Не правда ли, дом бога красив? – сказал он.

– Очень, – ответил я. – Но как взбираются на гору по этой отвесной стене?