Дитя клевера

В жару Джоан приходила в комнату, подходила к окну, становилась на подоконник и настежь открывала верхнюю фрамугу. А что может быть подозрительного в том, что хозяйка дома поочередно проветривает все комнаты в доме, включая и комнату старшей дочери, которая в это время работает на ферме в графстве Кент? Потом она сползает с окна, подпирает фрамугу металлическим держателем и снова задергивает гардины, оставляя лишь узкий V-образный желоб, через который в комнату весь день дует теплый летний ветерок. Солнечные блики скользят по стене, проникая через кружевную ткань гардин, и Дот часами любуется причудливыми узорами, которые они оставляют на стенах комнаты, а потом так же незаметно покидают комнату, исчезая за оконными стеклами. В жаркие дни цоканье каблуков и тяжелая поступь ног, обутых в штиблеты на толстой подошве, сменялись едва слышным шарканьем сандалий из искусственной кожи и поскрипыванием тапочек и теннисных туфель на резиновой подошве, каждое движение которых сопровождалось легким писком. А еще пение птиц. Ни ветер, ни дождь не заглушали их веселый гомон. Кажется, люди даже стали чаще смеяться. Так благотворно действовало на них тепло, проникая в самые дальние клеточки тела и изгоняя оттуда всяческую хворь.

Некоторые голоса она даже узнавала. Например, голос Барбары и ее тетки Одри. Обычно они болтали обо всяких пустяках, так, ничего конкретного. Но в такие минуты Дот с трудом подавляла в себе желание вскочить с кровати, прильнуть к окну или даже распахнуть его пошире. Ей так не хватало общества подружки.

Бедняжка Ди тоже все лето томилась в заточении. Малышка попала под раздачу ни за что! Разве только за то, что у нее есть старшая сестра. Всем соседям было сказано, что Дот уехала в графство Кент, а со временем, когда Дот действительно уедет из дома, эту же историю родители станут повторять и своей младшей дочери. Ну а некоторую путаницу в датах отъезда, если она и возникнет в сознании ребенка, справедливо рассудили Рег и Джоан, всегда можно будет объяснить именно тем, что девочка еще слишком мала, чтобы помнить, когда и что произошло. Пока же они всячески отвлекали внимание малышки от событий в доме постоянным чтением сказок, мама почти каждый день пекла ей вкусные тортики, а с папой они занимались раскрашиванием картинок в книге-раскраске. А когда с раскраской было покончено, то книжка перекочевала поближе к камину вместе со стопкой других бумаг и магазинных пакетов, предназначенных для растопки. Родители искренне надеялись, что постепенно малышка, занятая другими делами, и думать забудет о старшей сестре, которая в это время томилась в своей спальне наверху. И Ди действительно, чем дальше шло время, тем все реже вспоминала о Дот.

Но вот однажды утром, спустя несколько дней после того, как в школах уже начался новый учебный год, Дот проснулась от скрипа половиц в ее комнате. Мама обычно входила к ней на цыпочках, но лишь тогда, когда была абсолютно уверена в том, что дочь еще спит. Приносила стакан молока, бутерброды с ветчиной, что-нибудь еще. Позднее, уже проснувшись, Дот выпивала молоко, откусывала кусок-другой от бутербродов, если был аппетит. Вот и теперь, заслышав шорох, она с трудом разлепила один глаз, но увидела перед собой не мать с ее неизменно каменным выражением лица, на котором отчетливо читалось, что сам вид непутевой дочери, навлекшей на их семью такой позор, вызывает у нее лишь неприязнь и новый приступ злобы, а смеющееся личико Ди.

– Привет, Ди! Какой приятный сюрприз!

Ди кивком головы подтвердила, что для нее это тоже приятная встреча. Девочка заметно нервничала. Ведь родители строго-настрого запретили ей заходить в комнату старшей сестры. Она стала неуверенно теребить за ухо старого кролика, давнишнюю свою мягкую игрушку.

– Как в школе дела? Все нормально?

– Да. Я сейчас таблицы умножения учу…

– Что ты говоришь! И много уже выучила?

– Пока еще ничего не выучила, только начала. Но у меня есть книжка…

Дот растроганно улыбнулась.

– Вот и замечательно! Но выучить ее надо всю, до самого последнего столбика, Ди. Тогда ты сможешь самостоятельно решать любые задачки по арифметике. Как же ты выросла, Ди, за последние месяцы! Совсем большая девочка!

И то было чистой правдой. Ди действительно заметно подросла за те недели, которая Дот провела в вынужденной изоляции.

– А как ты себя чувствуешь, Дот? Тебе уже получше? Мама говорит, у тебя воспалились гланды.

Ди глянула на сестру незамутненным взглядом. Она еще не знала, что такое гланды. Но одно она понимала наверняка: раз старшую сестру держат взаперти и никого к ней не пускают, и даже не разрешают разговаривать с ней, значит, гланды – это что-то очень плохое.

– Если честно, Ди, то, как только я тебя увидела, мне тут же стало намного, намного легче.

– А мама с папой все еще дрыхнут в парадной зале. Вчера весь вечер пили пиво, а сейчас спят себе крепко-крепко…

– Пиво? – страшно удивилась Дот. Никогда ее родители не баловались по вечерам пивом.

– Да! Они вчера устроили себе самый настоящий праздник! Даже танцевали… и пиво пили, а все из-за ренты…