Дитя короля (СИ)

Что это за мракобесие явилось, мы сейчас узнаем.

Подбрасываю сапогом меч, что рухнул на землю, когда Дарайна вертелась в руках, цепко сжимаю пальцы на разогретой рукояти и встаю в боевую стойку, на последние крохи магии растягиваю щит.

Эмонес рядом, тоже готова дать отпор, вернее «сожрать» шарик, если он начинен эмоциями. Песочное платье порвалось на животе и лифе, почти открыв интимные изгибы, но девушка не обращает внимания на тряпки, держит руки перед собой, пальцы растопырены, и черный песок уже выплясывает на кончиках. Лес неожиданно отступает, злые лозы явно боятся внезапного «синего гостя», поляна вокруг нас значительно расширяется, и большая луна будто падает в самый центр.

Нас с Римерией окатывает высокой волной, отбрасывая на десятки метров, и, пока мы отплевывается и барахтаемся в грязи, из синего круга выходит молодой лекарь. Тот самый, что остался с драконами на опушке — Тимеран. Кудрявый, с веснушками, с горячим золотом в радужках. Сейчас он мне кажется даже моложе, чем был.

— Король Эмилиан, вы в поряд… ке? — спрашивает он и застывает, будто его вживили в лед, когда сталкивается с девушкой взглядом.

Она лежит на земле, немного приподнявшись на локтях. Мокрая, испуганная, эмонес очень не любят воду, волосы вобрали оттенок спелой пшеницы, темные глаза широко распахнуты, и на кончиках ресниц мерцают синие блестки. Синие? Никогда такого не видел. Серебряные — да, как у Дарайны, признак высокого рода, а синие… Почему я раньше не замечал у Римерии такое?

Взгляд юноши и эмонес такой глубокий, долгий, пронзительный, что в воздухе начинает искрить. Они будто вылетели за секунду из реальности и попали в другое измерение: ничего и никого не слышат. Меня пробирает неожиданной Великой радостью и Необъятным счастьем. Будто мир говорит: они нашли друг друга. Но мне бы не знать, как долог путь к счастью. Любовь, даже истинная — это всегда сложно, это всегда труд.

Синь и тьма бусинами собираются у наших ног, катятся с шорохом по земле, спиралями поднимаются в воздух, создавая широкое кольцо. Меня выплевывает наружу, будто чужеродное тело, и эмонес с лекарем остаются одни, в центре полосатого вихря.

— Что происходит? — постанывая, как старик, разворачиваюсь на бок и замечаю, что лес оживляется и собирается нападать. Черные лозы взлетают во множестве, со свистом рассекают воздух, чтобы ударить по парочке, но я перекатываюсь и, подхватив меч, сбиваю острым лезвием ближайшие ветки и нападающие лианы.

Одна из них пролетает над головой, чуть не срезав мне макушку, вторая хватает за ботинок, но я успеваю воткнуть клинок в тугую черную плоть и разорвать ее надвое. Следующая, очень толстая, с колючками, лоза застывает в нескольких метрах, шипит-рычит, будто змея, качается в воздухе. Я успеваю встать на ноги более устойчиво, пока тварь немного уходит вправо, собираясь ударить, а я готовлюсь дать отпор, но в плечо с другой стороны влетает сразу три лозы. Падаю на колени и секу мечом воздух позади себя. Две вязи получается сбить, а третья рвет меня вверх и подставляет под удар «черной змеи». Последняя лапка защитного «паука» рассыпается с легким покалыванием по всему телу.

Я опускаю голову, смиряясь с исходом. Дара будет свободна. Ребенок будет в безопасности. Любви в асмане нет, она не умрет в муках из-за потери истинной пары. Все правильно.

Хочется зажмуриться, но не получается. В глаза будто черное стекло насыпали. Тварь летит в лицо и, разделяясь на сотни черных языков, перед носом рассыпается песком, обдает меня сладко-терпким запахом лесной пыли и улетает дымкой за спину.

Я с трудом оборачиваюсь. Ри втягивает зло леса, глотает его, поглощает, будто проголодалась. Девушка сжимается, кричит и взрывается синим пламенем, уничтожая живую тьму в десятки метров в диаметре. Меня ослепляет и мощным толчком валит на землю.

Через несколько секунд туман и пыль оседают, выделяя две фигуры на фоне лунного света. Тимерана и Риммерию. Они стоят друг напротив друга, не прикасаются, не двигаются, но воздух будто обнимает, ласкает их, целует. Они созданы друг для друга, и это невероятно! Вот только… что дальше? Вастенский лес убьет лекаря, если он останется, но…

Зато ему будет теперь что дать в откуп.

— Уходи, Тим, — шепчу, оценивая свое раненное плечо. Темная магия опасна для светлых, ее лечить очень трудно, дыра растягивается под кожей бурой кляксой и мутит сознание болью.

— Я за вами пришел, асман, — перечит подданный.

— Почему приказ не выполнил? — хочется сказать строго, но получается со смешком.

— Ой, ну, накажете меня, когда выберемся, — парень подает руку эмонес, но девушка отступает. — Идем с нами… — не предлагает, а утверждает.

Она мотает головой, синий блеск на ресницах гаснет, а девушка сгибается пополам, держит руками живот, и под разрывами ткани платья, я замечаю знакомый узор стигмы. Алый, как солнце на закате перед бурей. Тимеран, покачнувшись от шока, отступает, приподнимает свой китель, вытаскивает рубашку и проводит ладонью по выступившим на коже узорам. Сердцевина цветка прячется под тканью брюк.