Дитя Ковчега

– Как будто мы вот-вот лопнем, – пояснила Бланш.

– Ради бога, – ответил я, размышляя, сколько еще парней по стране лицезрят тот же самый спектакль. Прошло девять месяцев с тех пор, как правительство объявило Премию за рождение ребенка. Совпадение, или как? – Наверное, у вас метеоризм или изжога, – процедил я. Есть предел терпению любого мужчины. – Послушайте, я только что был наверху, и там нет и следа…

– Мы еще ни в чем на свете не были так уверены, – предупредила Роз.

– Никогда, – согласилась Бланш.

– Хуйня! – отрезал я. – Смотрели новости? Вся страна почем зря названивает в «скорую». В неотложках все уже рехнулись. Лучше ответьте, куда вы дели обезьяну. И срочно.

Конечно, я понимал, когда ехал по шоссе, что мое связанное с обезьяной открытие имеет необычайное значение. Где-то в душе я всегда знал, что заслуживаю в жизни большего, чем простая ветеринарная практика. И вот оно есть. Или – весьма неожиданно – его нет.

– Ну, где она?

– Мы ее продали, – улыбнулась Роз. – На барахолке.

– Что?

– Мы думали, ты обрадуешься, – сообщила Бланш.

– Обрадуюсь? – завопил я. – Вы сказали, обрадуюсь? – Я так взбеленился из-за их тупости, что хотелось кого-нибудь прибить.

Но вместо этого я просто застонал.

– А почему нет? – надула губки Роз. – Ты на нас вечно злишься, что мы не зарабатываем себе на жизнь. И мы составили список, как раздобыть денег. Номер три. Распродать весь старый хлам на барахолке. Или ты думал, мы тут сидели на жопе ровно, пока ты катался в Лондон?

– Мы тебе показывали наш финансовый план, Сам, – упрекнула меня Бланш. – Так что не притворяйся, что не помнишь. Мы даже в итоге неплохо за нее выручили.

– Двадцать пять евро, – похвасталась Роз.

Спокойно, Сам. Тебе нужна информация. Я прочистил горло и попытался говорить взвешенно:

– Кому вы ее продали? – Тишина. Ладно, этот подход идет на хуй. Будем орать: – Ну же! Еб вашу мать, где она?

– Остынь, Сам.

– Я спросил, блядь, где она? Мне нужно ее вернуть.

– Зачем? – хором спросили они.

– Потому что она стоит бабок, – отрезал я. Руки сами по себе сжимались в кулаки. Желание бить и крушить переполняло.

Это их, кажется, отрезвило.

– Что, больше двадцати пяти евро? – поинтересовалась Роз.

– Она стоит миллионы, чертовы идиотки! – Голос срывался на слезы гнева.

Повисло короткое молчание. Таким они меня еще не видели.

Затем Роз выпалила:

– Мы продали ее Гарри Гоуви.

– Он живет на Лэддер-хилл.

– Но сейчас его там нет.

– Он будет в центре досуга. Папа помогает ему с Ночью Фейерверков.

– Которая начнется с минуты на минуту, – добавил Норман. Ступеньки трещали под его весом, когда он спускался, застегивая ширинку. – Не хочешь прокатиться, приятель? Ты у нас животное общественное. «Упитый Ворон» будет там en masse[137]

– эй! Погодь! Можно не спешить, друг.

Я схватил ключи от «нюанса» и вылетел на улицу.

Глава 28 Эволюционный банкет

Если вы не знакомы с Букингемским дворцом, возможно, сейчас хорошая возможность рассмотреть его бальную залу. Она расположена в западном крыле и занимает площадь приблизительно равную Тандер-Спиту: четыре акра. Хотел бы я посмотреть на Гавсов и Биттсов, Пух-Торфов, и Малви, и Болоттсов, когда бы они увидели, как я подъезжаю к грандиозным воротам в красивом кэбе! И вхожу в арочные галереи под руку с мисс Фиалкой Скрэби! Но потом, когда лакей забрал наши плащи и провел нас в банкетную залу, я внезапно подумал, что бы сказал Пастор Фелпс. При мысли о нем меня бросило в холодную дрожь. Прилетел ли Иаред уже в Фишфорт, размышлял я, принимая бокал охлажденного шампанского и необычную конфету, тут же повергшую Милдред в конвульсии. Быть может, Пастор Фелпс в эту минуту читает мое письмо, рассуждал я, когда мисс Скрэби, облаченная в огромное меренговое суфле платья, сидевшего на ней так естественно, будто оно из нее произрастало – словно крылья бабочки, – схватила мою руку (О, радость!), поймала меня в волшебный беспорядок своих юбок (О, снова радость!) и унесла по направлению к буфету.

Буду ли я когда-нибудь иметь счастье называть ее Фиалкой?

Я изумленно смотрел на проносящуюся мимо обстановку, волочась в Фиалкином кильватере и думая: что за сказочный зверь человек! Разве бывают канделябры изысканнее! Разве бывают портьеры из бархата краснее, тяжелее и сильнее затянуты шелковыми золотыми шнурами! Разве бывают вечерние платья объемнее, невероятнее или очаровательнее!

– Смотрите, – прошептала мне в ухо мисс Скрэби. – Вон там! Королевская Бегемотица!

И я увидел ее возле кадки с пальмой – саму Королеву Викторию, низенькую мадам, не выше меня, в черном наряде вдовы, обиженно корчит толстое лицо, окружена раболепствующими придворными и воздыхателями – среди коих неожиданно оказался доктор Скрэби, неуклюже проталкивающийся вперед.