Дитя лесов

Договор был заключен, и, пока два малайца переносили тигра в соседний сарай, чтобы там снять с него шкуру, дочь Истребителя Слонов пошла за раненым петухом. Много хлопот стоило доктору вынуть его из мешка и перевязать раны воинственной птице, выразившей ему свою благодарность несколькими сильными ударами клюва.

Работники начали возвращаться к своим занятиям, а члены семейства Пальме направились в столовую на утренний чай. Но тщетно хозяин дома приглашал фон Штеттена к ним присоединиться: доктор решил остаться в сарае, в обществе воинственного петуха и Истребителя Слонов, который с истинно охотничьим искусством мастерил чучело королевского тигра.

* * *

После утреннего чая, когда Ричард уже собирался уходить, Анна, стоявшая у окна, из которого был виден двор, вдруг закричала:

— Эдуард, иди скорей сюда! Вон, посмотри, там в паланкине[13] губернатор, майор Грудман… И какой-то другой господин, тоже в паланкине, оба носильщика одеты в белое… Ах, как это красиво! Иди скорей!

Одним прыжком Эдуард оказался возле кузины.

— Да, да, это мой друг, майор Грудман, — воскликнул мальчик, хлопая в ладоши. — Знаешь, Анна, пока эти господа будут говорить о скучном с папой, давай заберемся в паланкин — и нас понесут по аллее… Вот будет забавно!

Ричард тоже подошел к окну, чтобы рассмотреть визитеров. Одним из них действительно был майор Грудман, голландский офицер, начальник гарнизона Нового Дронтгейма. Другим оказался мужчина лет пятидесяти, одетый то ли в европейский, то ли в индийский костюм.

— Да, это майор и, наверное, кто-то с прибывшей к нам вчера «Гертруды». Милая Елизавета, иди в свою комнату. Ты еще слишком слаба, чтобы исполнять роль хозяйки… А ты, сестра, уведи детей, незачем им слушать взрослые разговоры.

Губернатор был славным голландцем, немножко грубым, немножко тщеславным, который тем не менее слыл энергичным и надежным человеком. Был он очень худ, и его старый мундир, не раз уже перешитый, болтался на нем, а слишком широкие чулки выдавали худобу его икр. Тем не менее майор Грудман имел вид важный и величественный, носил широкополую шляпу и ходил гордо, опираясь на трость с золотым набалдашником (хотя сам набалдашник, по правде говоря, был давно потерян и не заменен новым). В другой руке майор держал большую серебряную трубку и время от времени выпускал из нее клубы дыма. Чуть позади майора стоял второй путешественник, которого не знали в доме Ричарда Пальме.

Майор Грудман шел с мужчиной лет пятидесяти, одетым то ли в европейский, то ли в индийский костюм.

Носильщики паланкина, оставив своих хозяев у дверей, отошли под деревья в глубине двора. А Грудман, вынув изо рта трубку, протянул руку подошедшему Ричарду и сказал ему покровительственным тоном:

— Рад вас видеть, господин Пальме. Надеюсь, у вас все в порядке. Помните, что губернатор этой колонии всегда готов защитить вас.

Ричард, вежливо отвечая на любезности старого майора, провел гостей в приемный зал. Эта комната была самой богатой и элегантной в доме.

Пальме усадил гостей на софу и засуетился возле губернатора, который, казалось, был польщен таким приемом. Однако, когда гостеприимный хозяин дома велел подать прохладительные напитки, Грудман запротестовал.

— Послушайте, Пальме! — сказал он. — Не ставьте весь дом вверх дном из-за меня. Я человек простой и неспесивый. Позвольте лучше представить вам господина Вильяма Смита. Господин Смит вчера прибыл к нам на «Гертруде», и капитан, задержанный на берегу починкой некоторых деталей корабля, поручил этому джентльмену купить провизию. Я решил сам привести к вам господина Смита, но так как я не в курсе цен на камфору, рис и все прочее, то не буду вам мешать — потолкуйте наедине.

Грудман поднялся.

— Как, вы уже уходите, господин майор? — спросил Ричард.

— Нет-нет, я заметил, что у вас тут сейчас находится доктор фон Штеттен… Он, по-видимому, сильно занят славным зверем, который вчера едва не слопал моего маленького друга Эдуарда, и я хочу взглянуть на этого тигра. Ну, займитесь вашими делами, господа… Желаю вам удачно договориться.

И он величественно направился к выходу из приемного зала.

* * *

Пока взрослые говорили о делах, а губернатор навещал в сарае доктора фон Штеттена и любовался прекрасной тигриной шкурой, Анна и Эдуард в обществе негритянки Марии находились в саду.

Они сидели в небольшом деревянном домике для отдыха, выстроенном в глубине сада. Домик этот напоминал беседку, и внутри него всегда царила свежесть, столь драгоценная на Суматре.

Госпожа Сиррей поручила Марии наблюдать за детьми, но служанка, не сомкнувшая глаз после вчерашнего приключения с тигром, зевала так, что были видны все ее тридцать два зуба, пугавшие своей белизной малайцев.

Эдуард говорил на свою любимую тему — о тигре и орангутане. Он гордо уверял, что скоро вернется в лес, чтобы снова посмотреть на большой цветок и отыскать свой лук, ведь это прекрасный лук, стреляющий более чем на сто шагов.

Услышав подобные слова, Мария проснулась, вздрогнула и резко поднялась со стула.