Дитя любви

Во мне произошла некая странная перемена. Мной овладела беспечность, что было очень необычно, учитывая сложность проблемы, встающей передо мной.

Было ощущение, будто Джоселин говорит со мной из могилы, в которую уложили его бедное искалеченное тело.

А потом я поняла: этому суждено было случиться!

Я попробовала решить, что делать? Мне нужна была помощь, но не хотелось, чтобы об этом знала мать, а что касается моего отца… При одной мысли об этом у меня по спине пробежала дрожь! С Кристабель посоветоваться я не могла: с тех пор, как мы вернулись, я избегала ее. Я продолжала ломать себе голову, почему она не сказала мне, что ехать на остров опасно, и так и не сумела убедить себя, что она просто забыла. В случившейся трагедии она сыграла немалую роль, а я сомневалась во всех, даже в самой себе.

Конечно, существовала еще Харриет! Я написала ей, тщательно избегая упоминания о беременности, но женщина ее склада без труда могла обо всем догадаться. Я должна увидеться с ней, писала я в письме, поговорить с ней, ибо не могла больше посоветоваться ни с кем. Может, она пригласит меня к себе?

Ее ответ доставили через пару дней. Мать зашла ко мне в комнату, держа в руке письмо.

— Это от Харриет, — сказала она. — Она хочет, чтобы ты навестила ее! Она считает, что это пойдет тебе на пользу. Ты поедешь?

— О да! — с жаром ответила я. — Мне бы очень хотелось на некоторое время уехать отсюда!

Она с грустью взглянула на меня, а я сердито продолжала:

— Думаю, отец лишь порадуется тому, что я исчезну с глаз долой!

— О, Присцилла, тебе не следует так говорить! Ты перевозбуждена, дорогая!

— Но мне очень хотелось бы уехать! — твердо произнесла я.

Я видела, какую боль причиняю ей, и мне было ее жаль. Она обняла меня, но я осталась неподвижной, ничем не выдавая свои чувства. Она вздохнула и сказала:

— Кристабель поедет с тобой.

Я не возражала, хотя предпочла бы поехать одна.

В Эйот Аббасе Харриет тепло приветствовала меня.

— Я думала, что ты больше не захочешь возвращаться сюда, — сказала она. — Я опасалась, что тебя будут одолевать воспоминания!

— Я должна была приехать, — ответила я. — И я хочу вспомнить… вспомнить каждую минуту!

Харриет обнялась с Кристабель, но не думаю, что та вызывала в ней особую приязнь, хотя Харриет была прекрасной актрисой, поэтому утверждать здесь что-либо было нельзя.

Я знала, что долго ждать не придется, вскоре мы останемся одни, и Харриет не обманула моих ожиданий. Спустя минут пять, как я вошла в свою комнату, туда же вошла Харриет. Кристабель она дала комнату этажом выше, что, без сомнения, было сделано с умыслом: Харриет создала нам возможность поговорить без помех.

Она тихонько вошла, в глазах ее играли задумчивые искорки.

— Ну, рассказывай, милая моя, расскажи мне все!

— У меня будет ребенок! — сказала я без предисловий.

— Я так и думала! Так, Присцилла, теперь нам надо обдумать наши действия! Есть люди, которые могли бы помочь!

— Ты имеешь в виду — избавиться от ребенка? Но я не хочу, Харриет!

— Я так и представляла себе твой ответ! Ну, и что ты намереваешься делать? Что скажут твои родители?

— Они будут в ужасе! А отец будет презирать меня!

— Да, это уж точно! Послужив причиной многих неприятностей подобного рода, сам он будет возмущен до глубины души, когда узнает, что дочь его пошла по его же стопам! Так всегда с мужчинами! Но что это мы о нем? У нас есть свои проблемы! — Это было очень характерно для Харриет — говорить сразу о «нас», и в этом было ее очарование. По крайней мере, она не была шокирована и собиралась прийти мне на помощь. Я почувствовала, что на моих глазах проступили слезы, а она, увидев их, нежно погладила меня по руке и сказала:

— Ты твердо решила сохранить ребенка? А ты подумала, что это будет значить? Видишь ли, теперь это дело со смертью Джоселина не заканчивается, он навсегда останется с тобой в вашем ребенке! А у тебя есть еще собственная жизнь: она только началась! Ты должна спросить себя, действительно ли ты хочешь того, чтобы этот ребенок остался с тобой на всю оставшуюся жизнь? От него можно еще избавиться: я знаю, как это можно сделать, но медлить с этим нельзя! Даже сейчас это может оказаться опасным! Но если ты решишь…

— Я не могу, я хочу ребенка! Это уже повлияло на меня: я больше не чувствую себя так, будто умерла вместе с Джоселином!

— А кто-нибудь еще знает об этом? Кристабель, например?

— Нет, никто!

— Так, значит, сейчас эта тайна известна лишь нам, тебе и мне? Я кивнула.

— Ты могла бы пойти к своей матери и все рассказать ей? Она бы посоветовалась с отцом, и они бы решили либо отослать тебя куда-нибудь, где втайне ты родила 6 ребенка, после чего либо усыновили бы его, либо выдали тебя замуж за какого-нибудь молодого человека, согласившегося бы на такие условия, и притворились бы, что роды были преждевременными. Конечно, никто этому не поверит, но приличия будут соблюдены! Устраивает тебя какой-нибудь из вариантов?

— Я бы не согласилась бы ни на то ни на другое! Она улыбнулась мне: