Дитя любви

— И не смей больше звонить в мой дом! — Его глаза опасно заблестели. — С кем ты рассчитывала поговорить сегодня? С Тэрой? С ней ты тоже хотела встретиться? Слава Богу, что ты попала на миссис Локтон! Она сразу же перезвонила мне. Думаешь, мы все дураки и не в состоянии раскусить жалкие игры женщины, у которой больше времени и денег, чем рассудка?

Джорджиана проглотила комок в горле. Все шло хуже некуда, но в ее колчане осталась еще одна стрела. Она тяжело вздохнула и пустила в ход последний козырь.

— Спроси у Тэры, когда должен родиться ребенок. Сопоставь сроки. Последние месяцы ты большей частью был в отъезде, — дрожащим голосом закончила она, наслаждаясь моментом триумфа. Теперь он все поймет и примет нужные меры. Но укрепления Ксавьера были неприступны.

Он не проявил никаких чувств, только презрительно скривил губы.

— Брось свои темные намеки, Джорджиана, — сказал он. — Наша жизнь с Тэрой проходит при свете дня. У нас нет секретов друг от друга. Даже такого рода, — заключил он, с презрением глядя на фотографии.

— Я только хотела предостеречь тебя, — в отчаянии пролепетала Джорджиана, пытаясь сохранить лицо.

— Не лги, Джорджиана. Забавляйся, но не за наш с Тэрой счет. Неужели ты не понимаешь, — добавил он, готовый взорваться от негодования, — что катишься по дороге, которую уже проезжала?

Голубые фарфоровые глаза уставились на него с недоумением.

— По дороге с ужасной трагедией в конце, — многозначительно напомнил он.

— Трагедией? — Она была сама невинность. — Ты имеешь в виду ту катастрофу?

— В частности.

— Но я тут ни при чем, Сол, — беспомощно сказала она. — Вы вместе ехали в машине и попали в аварию. Тэра пострадала…

Сол заскрежетал зубами.

— Джорджиана, — сказал он, сдерживаясь из последних сил, — я выслушал тебя и сказал все, что хотел. А теперь я ухожу. Ступай домой, к мужу, и оставь меня в покое. Пожалуйста, не звони мне больше и не назначай свиданий. Даже по моему мобильному телефону. Ты поняла?

— Да.

— Вот и хорошо.

— Прощай, — неуверенно прошептала она, но Ксавьера уже и след простыл.

Алессандра спустилась в метро, доехала до Риджентс-парка и пошла к пруду. Родители любили гулять здесь, когда она была ребенком. Мать приносила в пакете хлебные крошки, и Алессандра пыталась подманить ими надменных лебедей. Стояла ранняя осень. Парк выглядел ясным и безмятежным. На поверхности пруда играло золотое солнце, окруженное кремовой пеленой. Эта спокойная картина не имела ничего общего с бурей, бушевавшей в душе Алессандры. Ее одолевали сомнения и мрачные предчувствия.

Она брела, пиная ногами рано опавшие листья и перебирая в голове разговоры с родителями. Ей не давала покоя одна застрявшая в памяти короткая фраза отца: «Мама рассказала тебе свою новость?» Свою новость. Не нашу. Ужасно многозначительно.

Мысли Алессандры совершили прыжок и приземлились в отвратительном болоте. Выходило, что к беременности матери Ольшак имеет большее отношение, чем отец.

Нет, невозможно. Но если так подумает отец, брак родителей обречен.

Алессандра представила себе черную комедию, согласно которой Тэра производит на свет ребенка с огненно-рыжими кудрями. Становится очевидным, что его отец Ольшак. И об этом узнает весь мир.

И все начнут трещать, мрачно подумала Алессандра, что мать вообще не имела права беременеть в таком возрасте.

Она сильно зажмурилась, а затем открыла глаза.

— Рафаэль! — обратилась она к траве, воде и небу. — Ты нужен мне. Прямо сейчас. Очень.

Одинокий черный лебедь подплыл к берегу пруда. Изящная длинная шея покачивалась из стороны в сторону, словно он прислушивался к ее мольбе.

Алессандра улыбнулась лебедю, хотя в его блестящих глазах не было сочувствия. Птицу интересовала лишь еда.

— Ничего, — сказала она лебедю и обхватила себя руками. — Пусто. Прости. Все пусто.

Сол позвонил в кабинет Дейнмана.

— Ксавьер, — лаконично бросил он. — Слушай меня внимательно. Джорджиана опять принялась за свои фокусы.

— Угу, — буркнул доктор.

С Солом Ксавьером нужно держать ухо востро.

— Она следит за Тэрой. Думаю, с помощью какого-то частного детектива. У нее фотографии, на обороте которых записаны даты и время. Безвкусная дешевка.

Его сухой сарказм настораживал больше, чем ярость или прямая угроза.

Дейнман вздохнул:

— О Боже…

— Она уже не в первый раз использует наемников. Похоже, ей это нравится. Когда наш брак умирал, она подсылала мне эффектных девушек по вызову. Считала, что они удовлетворят мои нужды и ей не придется «делать мне одолжение»!

— Знаю, — сказал Дейнман. — Я был тогда ее врачом.

— Ах да, конечно. От личного врача нет секретов.

Да уж, молча согласился Дейнман.

— Ты обязан положить этому конец, — резко сказал Ксавьер.

— Попытаюсь. Я поговорю с ней.

— Не попытаешься, а сделаешь! — отрубил Сол.

— Я попытаюсь, — спокойно повторил Дейнман.

Несмотря на внешнюю мягкость, запугать его было нелегко. Даже грозному Солу Ксавьеру, которого доктор считал самым крепким орешком из всех своих знакомых. То, что Сол — бывший муж Джорджианы, здесь роли не играло. Просто он сильная личность.