Дитя Н'аэлора (СИ)

Бравада, я должен показать жадность и браваду, так бы вел себя стареющий наемник.

— Каждый день не надо, — покивал головой мужчина, — но я тебя понял. Время от времени появляются и другие желающие, но толпа уже запомнила твое имя. Ты очень умел и быстр для своих лет, им это нравится. Опыт и сила…

— Я могу сменить трактир? — спросил я.

— Теперь можешь. Но если надумаешь уехать из города, то сообщи хозяину, чтобы мы нашли замену, — спокойно сказал мужик.

Ага, так меня и выпустят из Мибензита. Просто нападут, едва я остановлюсь на первый ночлег, чтобы я не стал трепать языком. Вообще, молчание не просто так называют золотом. Чем бы ни прикрывал Владыка Харла свои жертвоприношения, ему не нужна широкая огласка. Хватает налаженной сети вербовщиков и покровительства местных элит. Но то, что происходит в Мибензите, должно в нем и оставаться.

— А я могу на себя поставить? — спросил я.

— Не можешь, — ответил мужчина. — Ставки только для гостей, которые заплатили за вход.

«Заплатили за вход».

У меня есть новости для Эрегора. Ну конечно же, всю эту махину из десятка людей надо на что-то содержать, а входной билет в пару десятков монет делает это мероприятие более элитным. Пусть поспрашивает в торговой гильдии, мне показалось, я заметил пару именитых купцов на лавках. Вряд ли они откажут темному эльфу.

На следующий же день я съехал из «Кабаньей головы» в довольно дорогой трактир недалеко от рыночной площади, то есть поступил так, как поступил бы жадный и туповатый наемник — начал жить на широкую ногу. Чтобы ни у кого не возникло вопросов, надо разжиться еще деньгами. На ум приходили только азартные игры, которые мне никогда не нравились. Хотя гномья игра в «Короля» была довольно увлекательной, если ты был знаком с людьми, что сели с тобой за стол.

Мне надо поскорее протащить Эрегора на арену, после чего мы разыграем с темным эльфом небольшой спектакль под названием «покровительство». В Даркане именитых бойцов арены часто спонсировали местные купцы и чиновники, пусть и опальный советник проспонсирует мою сладкую жизнь, пьянство и походы по публичным домам. При этом все надо будет провернуть с максимальной оглаской, чтобы каждый видел, откуда у меня взялись деньги. Благодаря этому я смогу свободно посещать торговый дом темных эльфов, а то и вовсе перебраться обратно к Эрегору. Единственное слабое место во всей этой истории — почему именно эльф решил проявить ко мне благосклонность. Надо бы подумать…

На ужин я выбрался в довольно приятную тихую корчму в двух улицах от того места, где я сейчас поселился. Постоянное ощущение слежки никуда не делось, так что пусть они за мной побегают. А как я завтра буду слоняться по кварталу мастеровых в поисках оружия! И пусть к следующему бою Ирнар уже должен вернуться из долины с необходимыми мне вещами, но появление в моих руках качественного клинка всего за один оплаченный бой вызовет вопросы. А клевец надо сменить на что-то приличное. Крепкое копье или простенький палаш вполне подойдут на первое время.

— Эй! Дружище! Не угостишь ветерана шивалорского гарнизона? — услышал я прямо над ухом.

Подняв глаза, я увидел невысокого старого солдата, который заискивающе заглядывал мне в глаза. Очередной искатель халявы, если бы не крепкие руки и широкие плечи, я бы подумал, что это новый засланец от организатора боев.

— Из Шивалора, говоришь? — спросил я с прищуром.

— Атось! Прямиком оттуда! Вот, меч в сундук только положил! Выперли со службы, старый уже, говорят, дозор пограничный нести! Тьфу!

— Плохи дела Шивалора, если гарнизон держит на службе таких стариков, — покачал я головой, показывая, что не против того, чтобы потрепаться.

Бывший солдат мигом уселся рядом и взглядом на разносчицу и парой жестов заказал себе кружку пива.

— Да чего там, плохо. Как этот дурень Мордок себя королем возомнил, так все нормальные солдаты к нему перебежали! Платит хорошо! В Шивалоре только остроухие и остались, а мы так, ворота открой, ворота закрой, да телегу разгрузи! Вся служба! — с горечью сказал мужчина.

— Что, совсем темные жизни не давали?

— Да не! Нормальные они, хоть и тощие все и хмурые вечно. Службу несут, не напиваются, не дерутся. Платили жалование исправно, без вот этого вот, знаешь, десятины начальственной. Все как положено, монетка к монетке, медяк к медяку! Что рожи у них зверские, так у кого на северах лица добрые? Нет, к остроухим вопросов как раз и нет, все нормально было, — покачал головой старый солдат, с улыбкой принимая кружку с пивом. — Спасибо, золотце!

«Золотце», дородная женщина лет сорока с необъятным задом, только улыбнулось старику и кокетливо завиляло бедрами по пути к стойке.

— Не баба, а мечта! Во хозяин себе урвал так урвал! — шепнул мне солдат, провожая взглядом, как я понял с его слов, жену трактирщика.

Восторгов солдата я не разделял, но о вкусах на женщин не спорят, гиблое и глупое занятие.

— Расскажи-ка мне, как там дела в Шивалоре-то… — начал я, поворачиваясь к солдату.