Дитя Н'аэлора (СИ)

По короткой команде Эрегора эльфы бросились вперед. Наемники, которые пошли с нами, тоже не растерялись и встали во вторую линию, принимать поверженных противников и быстро вырубать тех, кто еще был в сознании. В итоге пятерка темных в считанные секунды разоружила и обездвижила всю дюжину городской стражи. Били почти нежно — хоть и мечами и саблями, но строго плашмя, не нанося серьезных травм и увечий. Все же, мы с Эрегором надеялись решить все без лишней крови.

Оставив наемников и одного темного на улице, стеречь горе-охрану, заметно уменьшившийся отряд зашел в здание управы.

— Что такое?! Нельзя!!! — заверещал старик-писарь, однако из-за своей стойки не выбежал. Наоборот, вжался в угол и уже через мгновение сделал вид, что его тут нет.

Дорогу в кабинет Гинника нашли быстро — я тут уже бывал, а Эрегор и вовсе заходил по делам торгового дома с завидным постоянством. А через пару минут, как мы вошли к бургомистру, окруженному несколькими клерками и купцами, я в очередной раз сам для себя решил, что поступаю совершенно правильно. Едва Гинник понял, что пахнет жареным, то тут же сдался. Он буквально отдал нам город, вместе с печатью и управляющим ярлыком, который давал владельцу право приказывать городскому ополчению и доступ к городской казне. И ведь точно так же этот человек поступил бы, едва на его пороге показались бы бойцы Мордока. Другие градоуправители в лице клерков вовсе ничего не сказали, а купцы поспешили уйти, дабы разнести весть о новой власти среди своего окружения.

Мы не стали их останавливать. Все равно слухов и кривотолков разведут столько, что икаться мне будет до самой зимы.

— А теперь, господин Гинник, берите перо и пишите, — сказал Эрегор, пододвигая к мужчине чернильницу. Глаз опального советника сейчас пылал красным и этот пристальный взгляд не сулил мужчине в случае непослушания ничего хорошего.

— Что писать? — побледнел чиновник.

— Указы. Вашей рукой. Первый, о роспуске городской стражи и ополчения и освобождения городской цитадели, — начал перечислять Эрегор вкрадчивым тоном. — Второй, об особом положении и строгом комендантском часе после заката. Третий, о внеочередном городском вече, которое надо провести не позже конца сезона жатвы и до начала осенней торговли, и на котором будет выбран новый бургомистр по причине вашего отказа от поста. И последнее. Вы напишите письмо, в котором изложите все, что знали о боях в пещере и Владыке Харла, а знали вы многое.

— Вздор! Я ничего не знал! — взвился Гинник, похожий сейчас больше на взъерошенную крысу.

— Знали. И нам нужен документ, — ответил Эрегор.

— Меня за такое вздернут на первом же столбе горожане! Я все равно буду все отрицать! Вам никто не поверит!

Мужчину трясла мелкая дрожь. Одно дело — потерять пост бургомистра, а совсем другое — само право жить в Мибензите. Тут было имущество, лавки, связи. Если простые горожане прознают, как развлекался бургомистр и его друзья, всем им резко станет в этом городе крайне неуютно, да и в ближайшем Пелофе тоже теплого приема ожидать не стоит. А это, фактически, в лучшем случае изгнание.

— Пишите, — сказал я бургомистру. — Пишите, а поверят ли нам, уже наша проблема, не так ли?

Бургомистр хмыкнул, но за перо взялся.

Эрегор бросил на меня короткий взгляд. Каким бы трусом не был Гинник, он был местным. И если бургомистр начнет все упорно отрицать, неизвестно, как отреагируют горожане.

Через полчаса, когда составление трех указов было завершено, а письмо с прегрешениями Гинника составлено, бургомистр уже успел успокоиться и все обдумать.

— Эта грамота вам ничего не даст, господин Эрегор, господин Фиас. Если вы хотите Мибензит, то вам нужен я. Вы не можете меня убить, вы не можете меня сместить. Я позволю вам сейчас уйти, но едва вы выйдите за дверь, я позабочусь о том, чтобы самый последний пьяница в этом городе не подал вам руки! Я не просто часть Мибензита! Моя семья и есть Мибензит!!! Мы! Гинники! Построили этот город! — с каждым словом бургомистр распалялся все сильнее и сильнее, даже чуть привстал со своего места, упершись ладонями в стол. Он на самом деле многое успел обдумать и сейчас перешел в контратаку.

— Эрегор, все подписано? — спросил я, игнорируя вопли бургомистра.

— Да, все в порядке, — кивнул эльф, уже начиная разогревать сургуч, чтобы своей рукой поставить печати.

— Вы двое, — кивнул я эльфам, стоящим у стены, на бургомистра, — держите его.

Гинник как раз набирал в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить сыпать угрозами, но тут он осекся.

Пара темных подскочила к бургомистру. Один заломал ему руки за спину, второй — вжал лицом в стол, лишая всякой подвижности.

— Руку, — опять скомандовал я, подходя к бургомистру и вытаскивая из-за пояса кинжал. Один из эльфов правильно понял мою команду и положил ладонь мужчины на столешницу, крепко прижав ее к столу.

— Что вы собираетесь делать?! — заверещал Гинник. — Что?! Уберите нож! Уберите! Я все написал! Я все подписал! Я буду молчать!

— Конечно, будете, господин бургомистр, — ответил я. — Эрегор, подай мне письмо.