Дитя Ночи

Потрясенная, Морган осмотрела двор. Этот дом всегда был для нее крепостью. Внезапно она почувствовала себя одинокой и уязвимой так, словно она никогда и не являлась частью какой-либо группы. Разрушение сада — не самое худшее, что с ней случалось, но этот кто-то активно действовал, чтобы причинить ей вред…. Она не верила, что Лилит могла ранить ее… однако, кто еще это мог быть?

«Когда в последний раз ты видела Лилит Дилэни?» — спросила Катрина, как будто читая мысли Морган.

Морган напрягла память. «Две недели назад, в Духе Моргота. Мы с Хартвелл Мосс зашли туда попить кофе после покупок. Лилит сидела с еще одним членом Ильтвинна, и они казались чрезмерно увлеченными чем-то вместе».

«Они знают, где проходят линии силы «лэй»?» — спросила Катрина, прищурившись.

Морган ощутила вспышку страха. Почему Катрина задает эти вопросы? Она беспокоится, что Ильтвинн более опасен, чем Морган думает? «Нет, насколько мне известно», — ответила Морган, ее горло сжалось, — «Хотя теперь я подумываю об этом, временами я встречаю членов Ильтвинна на мысе, пересекающих линии, словно в поисках чего-то».

Обе женщины переглянулись. В действительности, именно дом Морган построен на древней линии силы «лэй», как и дом Катрины и старый продовольственный магазин, который они с Павлом открыли в первые дни своего брака. Сейчас здание пустовало, и Белвикет проводил в нем большинство своих кругов. Однако до Ильтвинна, должно быть, дошли легенды о линиях «лэй»: невидимых и часто неощущаемых древних линиях энергии и магии, которые пересекали землю, словно упругие резиновые нити, обтягивающие теннисный шар. Те, кто использовал магию на линиях силы «лэй» или поблизости от них, ощущали, как их магические силы возрастали. В городе, где выросла Морган в Америке — Видоус Вэйле, тоже проходила линия силы «лэй», на старом Протестантском кладбище. Морган с отвращением отбросила гнилую морковь и перевязала маленький мешочек. Она должна будет разобрать его содержимое, очистить солью и предать его морю, где песок и соленая вода окончательно растворят его негативную энергию.

«Морган, я тревожусь насчет Ильтвинна», — сказала Катрина серьезно. «С Лилит Дилэни во главе, что если они погружаются во тьму? Я буду честна с тобой, девочка: хотела бы я быть достаточно сильной, чтобы справиться с ними. Праведного гнева для этого у меня хватит. Но нет. Я в форме, однако я не ты».

«Не знаю», — ответила Морган. «Прошло много времени… теперь я изменилась».

«Морган, ты все еще способна призывать луну в небе. В тебе, объединившей силы Мэйв Риордан и Карьяна МакЭвана, Богиня проявила милосердие к ним обоим. Ты одна достаточно могущественна, чтобы остановить Лилит окончательно и бесповоротно, чтобы сохранить Белвикет в безопасности. Двадцать лет тому назад ты спасла свой город от темной волны — ты остановила темную волну, в то время как никто и не мечтал, что это возможно».

«Это был Дэниэль Найэлль и другая ведьма», — поправила ее Морган. «Я просто помогла. И, кроме того, это вряд ли еще одна темная волна».

Катрина одарила ее материнским взглядом, затем отряхнула руки о свои вельветовые штаны. «Становится поздно», — сказала она. «Мне лучше возвращаться. Знаешь, иногда я до сих пор жду, что Павел придет домой на чай, а ведь его нет уже шесть лет».

«Понимаю, о чем ты», — сказала Морган, ее глаза потемнели.

«Подумай над моими словами, девочка», — сказала Катрина, с усилием поднимаясь на ноги. Она быстро поцеловала Морган и вышла за ворота из сада, направляясь к узкой дорожке, ведущей к ее дому, чуть меньше чем за четверть мили отсюда.

В следующее мгновение Морган сидела одна в саду, всматриваясь в грядку с гнилой морковью. Она разрывалась между ощущением, что Катрина, должно быть, принимала всё близко к сердцу, и своим инстинктом верить в худшее, выработанным после всего пережитого в Видоус Вэйле. В то же время это было далеко в прошлом, и она уже давным-давно никого не встречала, практикующего темную магию. Хотя, конечно, она также не встречала никого, вообще использующего магию во вред, даже в такой незначительной степени как с целью отравить овощи. При этом Лилит была ограниченным человеком, по всей видимости, не способным смириться, если кто-то скажет ей, что она неправа.

Морган взглянула на небо, осознавая, что начинает темнеть, а Мойры до сих пор нет дома. Опаздывать для Мойры было в порядке вещей, однако, как правило, она перед этим звонила. Может, это всего лишь глупость, но миниатюрный мешочек по-настоящему напугал ее, и Морган хотела, чтобы ее дочь была дома прямо сейчас.

Шесть — двадцать две. Ровно плюс две минуты с того момента, как она в последний раз смотрела на время.

Шесть — двадцать две! Мойра задерживалась на два с половиной часа и, без сомнения, болталась где-то со своими друзьями. Морган была уверена, что ничего не причинит вреда ее дочери. Кроме того, Уиклоу — это совсем не Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Все общались друг с другом — трудно избежать ответственности за какой-то проступок или убытки.