Дитя Ноктурны

А вот этот голос был ей знаком. Она нехотя отвела взгляд белых глаз от Насти. И зарычала.

Габриэль стоял рядом с какой-то девчонкой. Той самой девчонкой. Ангел выглядел весьма странно с синим ирокезом и татуировками, пирсингом в ушах. Но это был он. Строгую синеву его глаз она узнала бы всегда.

— Тварь! — И она обрушила на него первый удар.

Она убила бы его. Но тут выскочила эта мелкая девчонка в белом. Ослепительно и болезненно белом. Ноктурна даже прищурилась.

— Мама, не надо!

Какая еще мама? Когти на ее руках загнулись, превращаясь в лапы гарпии. Она сейчас сожрет эту Слепящую мелкую тварь. А потом ощиплет Габриэля.

Она накинулась на обоих, но Настя вклинилась между ними, отводя удар. От его силы у нее подкосились ноги, и она уперлась одним коленом в землю.

— Уходите! — крикнула она Габриэлю.

Нет в ней ничего человеческого. Это просто уничтожающая все сила взбунтовавшейся природы.

Габриэль схватил Наташу и потащил прочь. Ролан уже догнал их и встал перед ними, готовый прикрыть их отступление. В этот момент Наташа вырвалась из хватки ангела и бросилась бежать к Ноктурне.

Та обрушила на Настю решающий удар, намереваясь прикончить ее. Земная девчонка вопила от напряжения, пытаясь удержать защиту, носки ее сапог зарывались в землю, пока ее тащило назад. Она упиралась.

— Нравится играть с огнем, деточка? Получи!

И огненная стена накрыла девчонку. В последний момент ее заслонил собой Тор. Настя вызвала из земли волну силы, закрутила ее и отправила на Ноктурну, воздушные потоки рвали на части попадавших в нее демонов. Когда пламя рассеялось, Настя увидела перед собой сгоревшее тело: Тор был мертв.

В этот момент Наташа бросилась к Ноктурне. Настя еле поднялась на дрожащих от изнеможения ногах. И восстановившись, вклинилась между девочкой и демонессой, приняв на себя удар тьмы.

— Мама, нет! — Наташа вцепилась было в щупальца тьмы, пытаясь оттащить их от Насти, но тут же взвыла от боли, кожу рук жгло, будто она окунула их в кислоту.

Ноктурна оказалась совсем близко от Насти, и та с ужасом заметила, как ходит ходуном ее черный живот. Похоже, созданию внутри не терпелось вырваться наружу.

Она хотела поднять меч, но одно из щупалец перехватило клинок, и Насте не удавалось освободить его. Над ее головой клубились хищно обостренные, черные, ядовитые конечности тьмы. Как в замедленной съемке, она увидела, как они опускаются на нее, заслоняя свет.

Кто-то с силой отпихнул ее в сторону, отчего она откатилась на пару шагов, спасших ей жизнь. И как во сне, между ней и Тьмой появился граф Виттури со своими мечами наголо. Он повернулся к ней и подмигнул.

Они лишь на миг встретились взглядами. И в этом мгновении в силу его способностей и ее состояния они вдруг поняли все друг о друге. То важное, что ускользало в погоне за Ноктурной и сражениях: они любили. Она любила его не той любовью-помешательством, с какой очаровалась им в самом начале. Она понимала его, Самаэля, мятежную душу, полностью, с абсолютной верой в лучшее в нем. С уважением и восхищением. И его бесконечная и бессмертная душа под напором этой любви таяла, обновлялась и становилась лучше. Умереть ради него и ради всего мира было такой мелочью. Лишь бы он жил.

Все это время он ждал ее. Девушку с глазами грустными, как любимый им полусвет. Настю, что смотрела однажды на него с замутненным от страсти взглядом, Анастасию, которая излучает нежность и уверенность. Земная женщина, способная любить его, бога и господина всему, как равного. И даже превосходить его во многом. В силе прощения, сочувствия и веры. Она нужна ему. Что этот мир без нее? Грязь. Он без нее не хочет жить дальше. Не должен. Ведь есть она, чистая, нежная, добрая, отчаянная. Чертовски смелая. Решительная и готовая пожертвовать собой. А если ее не станет — как дальше двигаться, дышать? Ради чего? Она смысл всему. Она. Анастасия. Щит, которым все они трусливо пытаются прикрыться. Источник, которым они все питались. Она — сама жизнь.

Его всегда боялись, презирали, желали, но когда его любили? Когда он испытывал желание сложить все перед одной, доверить свою жизнь настолько, чтобы погрузиться в сон рядом с ней?

Он — наказание для людей. Он боролся за их души, а должен был сражаться за нее одну. И ее одну он предал. Царь, бог, демон… тварь! Как может он позволить свершиться этой жертве? Даже дни творения не стоят ее. Весь мир не стоит ее. Зачем спасать его, если ее в нем не будет?

Нет. Анастасия должна жить. Любой ценой. Он спасет ее. Потому что без нее он — ничто.

Только мгновение, и они снова обратились к противникам. Бой продолжался. Для Насти не поменялось вокруг ничего, кроме ощущения радости, что демон все же любит ее. Для него изменилось все.

Он повернулся к Ноктурне.

Только сейчас Настя различила страшные вопли Наташи. Ее руки были алыми до локтей, и когда Настя приблизилась, то поняла, что с них слезла кожа. Молясь, чтобы ей хватило сил на исцеление Наташи и на последующую борьбу, она провела рукой над обожженными конечностями.