Дитя общины

Учитель попытался вывернуться.

— В таком состоянии, сударь, я не смогу написать… Вы понимаете… такое состояние…

— Напишите, пожалуйста, то, что я вам продиктую, — настаивал господин Сима, и бедняга учитель взял перо.

— Возьмите другое перо, это царапает.

— Какая разница, — ответил учитель и макнул перо в чернильницу.

— Пишите: «Я бедная женщина и по своей бедности не могу прокормить ребенка, а потому оставляю его здесь, в надежде, что добрые люди подберут и воспитают его».

— И это все? — спросил удивленный учитель.

— Да, это все! — ответил господин Сима. — Дайте посмотреть, как вы написали.

У учителя камень свалился с сердца, он тотчас порозовел, глаза весело заблестели.

— Откровенно говоря, это не все. Я бы хотел попросить вас еще об одном одолжении, но, разумеется, если вы мне дадите честное слово молчать.

Едва господин Сима произнес последнюю фразу, как из книжного шкафа донесся писк. Учитель смутился, а господин Сима осторожно открыл шкаф, где на книгах беззаботно нежился Неделько.

— Фу! — произнес учитель, заметив, что Неделько не отнесся с должным почтением к книгам, на которые его положили.

Господин Сима выругался, обнаружив, что книги испорчены, но когда оказалось, что испорчен лишь первый том собрания сочинений Стевана Й. Ефтича, с портретом автора, утешился. Он достал Неделько из шкафа и открыл учителю музыки свою тайну.

— Это, сударь, мой ребенок!

— Ваш?

— Да… понимаете, юношеские похождения.

— Юношеские? Но ведь этому младенцу нет и двух месяцев?

— Да, два месяца и девять до рождения, всего одиннадцать месяцев… Одиннадцать месяцев назад я, видите ли, был моложе… то есть, не женат. Другими словами: это мой ребенок. Вы, наверно, и сами видите, что он похож на меня.

Учитель пригляделся и нашел, что ребенок необычайно похож на господина Недельковича.

— Когда я решил жениться, мне пришлось оставить ту, которая родила этого ребенка.

— Разумеется, — сказал учитель, который теперь отдыхал душою.

— Но она хочет мне отомстить, разрушить мою семейную жизнь. И вот что она сделала. Давеча, когда я ушел с урока, я увидел перед дверьми ребенка и письмо, адресованное моей жене. Несчастная знала, что в это время я не бываю дома, и подстроила так, чтобы ребенка нашла моя жена. Однако, к счастью, сегодня была как раз моя очередь дежурить, и я остался дома…

— К счастью! — согласился учитель.

— Послушайте, что она пишет моей жене: «Уважаемая сударыня, ваш муж погубил мою жизнь и зашел так далеко, что даже имеет от меня ребенка…»

— Для этого не обязательно заходить слишком далеко! — уже весело заметил учитель.

— Пожалуйста, послушайте только: «Я писала ему и умоляла прислать мне денег на содержание ребенка, но он и слышать не хочет. Это последний негодяй».

— Невероятно! — сказал удивленный учитель.

— Да, сударь, так она и написала. Смотрите сами, но, впрочем, слушайте дальше: «Это последний негодяй, а не отец, раз он не хочет позаботиться о своем ребенке. Я бедная девушка…»

— Какая же она девушка, раз у нее ребенок? — вставил учитель, теперь уже немного злорадно.

— Нет, тут она права, замужем она не была, — возразил господин начальник и продолжал читать: — «Я бедная девушка, и мне не на что содержать его детей; потому я и посылаю его вам, сударыня, воспитывайте его, так как у вас все равно не будет детей…»

— Это оскорбление! — уже совсем злорадно сказал учитель.

— Я прощаю ей это оскорбление, — тихо молвил господин начальник, — она писала в раздражении. Но к вам у меня есть просьба, — продолжал господин Сима уже другим тоном. — Я доверил вам самую свою большую тайну и надеюсь на вашу скромность.

— Пожалуйста, если у вас в шкафу есть еще дети, можете спокойно сообщить мне об этом, — тотчас ответил учитель музыки, думая о свояченице, которой он отныне мог спокойно объясняться в любви в часы дежурства господина Симы.

— Но этим я не исчерпал своего доверия к вам. Вы должны оказать мне еще одну услугу.

— Охотно, очень охотно! — горячо отозвался учитель музыки.

— Записку, которую вы написали, мы сунем в пеленки, а это письмо порвем!

— Прекрасно!

— Затем вы возьмете ребенка и вынесете его отсюда.

— Я?

— Пожалуйста, выслушайте меня до конца. Вынесете и положите, например, перед дверями моего дома.

— Не дальше?

— Боже сохрани, перед дверями, с улицы. Можете это сделать?

— А как я пронесу ребенка? Как спрячу? Пиджачок на мне тесный…

— Возьмите мой старый сюртук, вам он будет широковат, но тем лучше, спрячете под ним ребенка, когда будете проходить через двор. Это чтобы слуги не увидели. А как только выйдете на улицу, тут же положите. Видите ли, я не хочу бросать ребенка, я позабочусь о нем, но было бы удобнее, если бы его нашли таким образом. И лучше было бы, чтобы его нашел не я, а кто-нибудь другой. Лучше кто-нибудь другой!

Так все и устроили. Учитель музыки, ставший доверенным лицом господина начальника, надел его сюртук, под которым уместился бы не один ребенок, взял Неделько осторожно, чтобы не испачкаться, и спустился вниз, а господин начальник облегченно вздохнул.