Дитя Ойкумены

«…элементы „пеленг строя“ и „угол строя“, – продолжил чтение ван Фрассен, – в условиях околопланетарного движения эскадры взаимозависимы…» Сегодня Регина улетает с Террафимы, вспомнил он. Как быстро несется время! Две недели промчались, словно заходящий на цель истребитель. Осталась самая малость. День разгона, лайнер «Солнце Тарпея» совершит РПТ-маневр, еще день на торможение и вход в систему Ларгитаса… Дочь вернется домой. Я отправлюсь встречать ее на космодром. Надо изобрести подарок. Великий Космос, какая же это морока – изобретать подарки для юных девиц! С мальчиком всё было бы гораздо проще: пистолет-симулятор, кортик…

Иногда капитан размышлял, как сложилась бы его жизнь, родись у Анны-Марии мальчик. И приходил к выводу, что нет ничего глупее таких размышлений. Практика изощренней любой теории. Впрочем, второго ребенка жена не хотела. Капитан смирился и не настаивал. Но каждый год, проведенный им в качестве преподавателя академии Генштаба, он подавал рапорт о переводе в действующий флот. Три рапорта, оставленных без внимания. Хотя нет, грех жаловаться – вниманием его не обделяли. Титул виконта, подтверждающий зачисление в академический штат; звание фрегат-капитана…

За всем этим чувствовалась железная рука вице-адмирала Рейнеке. Дядя Анны-Марии хотел, чтобы «малыш» находился на Ларгитасе двенадцать месяцев в году, рядом с женой и дочерью. Карьера ван Фрассена была раз и навсегда определена Кровопийцей из самых благих побуждений. «Однажды ты сменишь меня на этом посту, – говорил заместитель начальника академии, когда бывал в духе. То есть не на службе, после третьей-четвертой рюмки перцовой, расстегнув верхнюю пуговицу кителя. – А может быть, и приподнимешься выше. Любишь высоту, малыш?» Капитан кивал: люблю, мол. Упорствовать означало разбить лоб о стену. А тактика говорит, что маневр такого рода гибелен и нелеп.

«…взаимозависимы, что выражается формулой: П_с-ИК=q_c. Знак (+) – для углов строя…» Ограничения, подумал капитан. Залог счастья, если верить Анне-Марии. Если так, я счастлив. Я действительно счастлив. «Неужели, – спросил он жену вчера, после ужина, разливая по бокалам красное вино, – брамайн-шпион, которому дали пятнадцать лет тюрьмы, счастлив идеально?» Почему, спросила Анна-Мария, наслаждаясь тонким ароматом вина. «Он ограничен по максимуму, – объяснил капитан. – В чем я не прав?» Во всем, рассмеялась Анна-Мария. Капитан обожал, когда она смеется. Дурачок, ограничения должны формировать цель. Счастье – динамический вектор… Ладно, не буду читать тебе лекцию. Ограничения арестанта формально ставят единственную цель: осознание пагубности поступка, приведшего тебя в камеру, и исправление асоциальной личности. Но неформально цель заключения иная. Вектор направлен не на арестанта.

«Назови мне эту цель,» – попросил капитан.

Устрашение свободных членов общества, сказала Анна-Мария. Общество здесь понимается в широком смысле, как многорасовое население Ойкумены. Достижение этой цели никак не влияет на счастье отдельно взятого брамайна. Зато оно влияет на счастье ларгитасского социума. Сохранение статуса и доминирование в технологическом развитии. Допивай вино и надевай пижаму. Сколько раз говорила, что я ненавижу эту твою майку с аппликацией…

«Ты поедешь встречать Ри?» – спросил капитан.

Еще не знаю, ответила Анна-Мария.

Это означало: «нет».

«…поражение есть нанесение объекту ущерба, приводящего к полному или частичному прекращению его функционирования. Степенями поражения являются уничтожение (разрушение кораблей, а также орбитальных и планетарных объектов на 50 процентов и более), разгром (полное лишение объекта возможности…»

На планшете зажегся ярко-алый сигнал вызова. Противно затрещал зуммер. «Тревога?» – предположил ван Фрассен. Нет, глупости. Тревогу в академии объявляли бы сиренами, а не сигналами на коммуникаторы преподавателей.

– Малыш? – прозвучал бас вице-адмирала.

Капитан удивился. Да, у Рейнеке, как у заместителя начальника, был неограниченный доступ на средства связи, имевшиеся в распоряжении академического штата. Вице-адмирал мог не ждать, пока офицер соизволит принять вызов. Но Кровопийца никогда не называл его «малышом» там, где это мог подслушать посторонний человек. А уж тем более в стенах академии…

– Я в парке, – ответил капитан. – Что случилось?

– Посмотри новости по «Т-1». Выпуск от 13:45, где-то в начале.

«Зачем?» – чуть было не спросил капитан.

– Я уже иду к тебе. Дай пеленг.