Дитя пламени

— Разбудите его! — прокричал Алан. Он сильно толкнул Адику на землю и прикрыл ее собой в тот самый момент, когда над ними просвистело копье, ударившись о каменную стену. Горе и Ярость бросились к Двупалому, в страхе несущемуся прочь, поскольку волна жара окатила комнату, обеспокоенный феникс расправил свои крылья.

По руке Алана проскользнула змея, прохладная и гладкая. У нее не было глаз, но язык непрерывно появлялся, исследуя его кожу жалящими прикосновениями. За ней приползли еще три змеи; вскоре он уже чувствовал двенадцать или более извивающихся тварей на своих ногах и жалящие уколы их раздвоенных языков. Адика тихо застонала. Он никогда раньше не видел, чтобы она действительно чего-то боялась. Но как только змея коснулась нарукавной повязки скролинов, она зашипела, свилась кольцом, и тут же все слепые змеи соскользнули с него, оставив их одних.

Алан с трудом поднялся, схватил Адику за руку, и они бросились бежать за собаками, в то время как в пещеру посыпался град стрел и копий, сопровождаемый дикими воплями.

Свет стал гораздо ярче, поскольку феникс расправлял крылья, яростно крича. Двупалый помог Адике укрыться в нише, высеченной в скале. От взмаха ярких крыльев необычной птицы сотрясались каменные стены, и там, где Алан присел у входа в узкую нишу, закрывая собой остальных, он мог видеть мельчайшие переливающиеся крупицы на древних стенах, вырезанные много лет назад из камня. Дыхание феникса обжигало его ноги. Огромная птица разочарованно что-то прокричала.

Мгновение спустя послышались предупреждающие крики, эхом отдающиеся в каменных тоннелях. Их преследователи, появившись в пещере, поняли, что это за источник такого яркого света. Феникс вновь закричал. Дикие вопли наполнили пещеру.

— Там, где находятся гнезда феникса, не может быть совершено нападение, — тихо произнес Двупалый, трудно было расслышать его слова, утонувшие в нечеловеческих криках их преследователей.

Страшно было слушать эти душераздирающие вопли, но еще ужаснее стало, когда шум стих и свет потускнел, потому что феникс преследовал воинов в тоннеле.

Через некоторое время, когда до них уже доносились лишь едва уловимые звуки и шипение, Двупалый зажег факел. Алан осторожно прошел в пещеру, которая вспенилась, словно кипящая вода. Все змеи извивались на полу, подобно бурлящему морю. Не было никакой возможности пройти через пещеру, только если пробираться через них.

— О, боги! — пробормотала Лаоина, вытирая пораженный глаз. — Мне кажется, я сейчас умру.

— Стрелы были отравлены, — сказал Двупалый. — Это очень плохо.

— Я знаю, что делать. — Алан снял свою нарукавную повязку и закрепил ее на посохе. — Зажгите все факелы, каждый по одному, и идите прямо за мной. Я проложу нам путь.

Так они и пошли: Алан шел впереди, за ним Адика, следом бежали собаки, затем Двупалый, и Лаоина — бесстрашная Лаоина — прикрывала тылы.

Змеи уползали в сторону от одного прикосновения волшебной повязки, и он беспощадно размахивал посохом в разные стороны, прокладывая путь сквозь клубки змеиных тел. Тоненькие язычки высовывались изо ртов, пробуя воздух. Шипение взволнованных тварей стало похоже на рев водопада. Позади него все остальные размахивали факелами, отгоняя змей прочь. Дымовая завеса повисла в пещере.

Самого смелого преследователя феникс поймал сразу же. Отступая назад с распоротым животом, он повалился на спину в кишащую массу змей, чьи черные тела тут же замелькали по его рукам и ногам, которые начали раздуваться, наполненные ядом. Этот мертвый воин оказался серьезным препятствием на пути Алана, поскольку он сразу начал разлагаться и нестерпимо смердеть.

Через некоторое время перед ними показался дальний тоннель. Алан провел Адику вперед, затем пробежали собаки. Двупалый чуть не ударил его своим факелом, когда проходил мимо, Лаоина неотступно следовала за Двупалым, беспрестанно кашляя, поскольку наглоталась едкого дыма. Алан шел за ними, проводя посохом по скользящей массе, которая уже перебиралась через труп воина, полностью скрыв его от глаз.

— Осторожно! — крикнула Лаоина позади него.

Алан ударился пяткой обо что-то мягкое, о какое-то невидимое препятствие. Он оступился, пошатнулся и со всего размаха упал на раздувшееся тело полуразложившегося трупа, который наполовину закрывал вход в тоннель.

— Эй! — окликнула Лаоина, приблизившись к нему и вытягивая вперед руку, в которой горел факел.

Алан схватился за свой посох, упавший ему на колени. Вторая рука скользила по чему-то прохладному и влажному, пока он пытался нащупать твердое место, от которого мог бы оттолкнуться и подняться на ноги.

Змея нашла убежище в раскрытой грудной клетке мертвеца. Она свободно извивалась, не погружаясь в кровь и пену, как раз тогда, когда Алан искал опору на кровавой поверхности, желая подняться.

Ужалила.

Невыносимая боль пронзила его руку.

Лаоина бросила факел к ногам Алана. Змеи зашипели и закрутились, охваченные пламенем, а она снова и снова вонзала копье в эти извивающиеся клубки, отбрасывая их в темноту пещеры.