Дитя подвала

– Не отвечает, – хмуро сказал он после некоторой паузы. – Может, на «беззвучный» поставил?

Хлопнула дверь, и в комнату, не разуваясь, вошел Алекс. Карабин висел за плечом стволом вниз.

– Звал-звал этого обормота, – мрачно произнес он. – И ни хрена не нашел. Куда он мог деться? Батя мне яйца узлом завяжет, если Джон сбежит…

– Может, подкоп сделал? Под забор, – уточнил Игорь.

– Какая-то херня творится, – выругался Алекс. – А? Кто мне скажет, че тут происходит?!

– Эй… – послышался тихий голос Тамары. С выражением всеобъемлющего ужаса она взирала на пол, под ноги Алекса. – Эй, смотрите…

Все повернули головы. Татьяна вскрикнула, зажав рот руками.

На глянцевой поверхности паркетной доски краснел влажный отпечаток кроссовка Алекса.

– Это кровь. Бля буду, – глухим голосом проговорил Игорь, присев на корточки. Осторожно коснулся кончиком мизинца поблескивающего алым следа, приблизил палец к лицу, затем поднял голову на застывшего Алекса.

– У тебя есть фонарь? Нужно все осмотреть снаружи. Может, твой Джон на стекло наступил?

– Нет. Я никуда не пойду! Надо позвонить в милицию! – испуганно заговорила Анна. – Если это кровь, то…

Девушка замерла, не договорив фразу до конца, – в прихожей негромко стукнула дверь.

– Это кто, Джон? – тихо спросил Жорж, напрягшись.

Алекс ничего не ответил, лишь смахнул со лба капли пота и крепче сжал карабин.

– Ты… оставил дверь незапертой? – бледнея, прошептала Татьяна.

Свет в холле был выключен, но было отчетливо слышно, как к комнате кто-то приближался, осторожно переставляя ноги. Молодые люди в панике переглянулись.

– Тяф-тяф, – донесся из коридора чей-то тихий вкрадчивый голос. – Тяф-тяф.

Дрожащими руками Алекс поднял карабин. Отливающий матовым блеском ствол ходил ходуном, словно парень собирался расстреливать влетевшую в дом мошкару.

– Тяф, – прозвучало в третий раз, и в дверном проеме бесшумно возникло странное существо. Голова вошедшего была плотно замотана ветхой тряпкой, фиксируемой на шее толстым ошейником со стальными шипами. Из разлохмаченных прорезей тряпки блестели холодные глаза, от дыр вниз тянулись неуклюже намалеванные «слезы». На незнакомце были камуфляжные штаны и берцы, густо заляпанные чем-то красным. Плечи существа укрывала скомканная пестрая тряпка, также сплошь перепачканная красными пятнами.

– Приве-е-ет, – шепнуло существо и, словно гигантская летучая мышь, распахнуло руки в стороны. Хлюпнуло влажно-розовым, в воздух сорвались алые кляксы.

Алекс продолжал держать карабин, ошеломленно глядя на эту странную тряпку. Странную пятнистую тряпку с неровно обрезанными краями. Словно…

«Джон! – словно отравленной иглой, кольнула мысль. – С него содрали шкуру!..»

Под окровавленной «накидкой» существа ничего не было, и застывшим в оцепенении молодым людям внезапно предстали женские груди с бесстыдно торчащими сосками. Кожа тускло поблескивала, словно покрытая липкой слизью.

– Лови! – завизжало «пугало», внезапно кинув собачью шкуру в лицо Анны, что стояла к нему ближе всех. Этот пронзительный злобный визг, взметнувшаяся в воздух бесформенная шкура-тряпка были сродни выстрелу из стартового пистолета, и звенящая от напряжения тишина взорвалась, будто разбившийся вдребезги графин. В гостиной начался хаос.

Анна истошно завизжала, пятясь назад и срывая с себя мокрую от крови шкуру. Выпученные глаза девушки неестественно белели на ее окровавленном, перекошенном от ужаса лице. Удовлетворенно хрюкнув, «пугало» выхватило из кожаного чехла, притороченного к поясу, громадный молоток и, подскочив к девушке, обрушило его на ее голову. Анна рухнула как подкошенная, обливаясь уже своей кровью и даже не успев понять, что произошло.

– Стреляй! – не своим голосом завопил Игорь, и Алекс, сглотнув распухший ком во рту, судорожно нажал на спусковой крючок. За мгновение до выстрела рука парня дрогнула, и пуля, прожужжав в пяти сантиметрах от головы «пугала», ушла в стену под часами.

Между тем раздался звон разбитого окна, и в комнату влетело что-то темное и продолговатое, тяжело откатившись к комоду.

Алекс всхлипнул и, зажмурившись, выстрелил снова. «Пугало» резко развернуло, словно гротескный волчок. Женщина зашипела, поведя блестящим от жира плечом, на котором показалась кровь. В комнате запахло дымом.

Татьяна, побелев как снег, не отрывала расширенных глаз от разбившего окно предмета. На полу, словно сверток тряпья, лежала голова далматинца, равнодушно таращась в пустоту остекленевшими глазами. Из полуоткрытой пасти дохлой змеей свисал язык.

Кряхтя и сопя, на подоконник взобралось еще одно существо с тряпкой на голове. Тот же ошейник с острыми шипами, те же неровные дыры с торчащими по краям нитками и нарисованными «слезами», те же военные штаны и грубые ботинки. Мускулисто-узловатые руки, сплошь пересеченные выпуклыми жилами, крепко сжимали огромный мясницкий топор с укороченной рукояткой.