Дитя порока

Все еще держа в руках мою одежду, она обошла меня и направилась к поместью, тогда как я остался стоять посреди леса, смущенный тем, что единственным объяснением ее похерестической реакции было... Айви — сумасшедшая.

И почему это вызвало у меня улыбку?

АЙВИ

Его комната оказалась огромной.

Сев на кровать, я пыталась не глазеть на него, пока Итан принимал душ, потому что у парня не было чертовых дверей, лишь стеклянная перегородка душевой.

Глянуть одним глазком не смертельно, — солгала я себе, бросая взгляд на его идеальной формы зад. С такой точки обзора он казался невероятно крепким. Наклонив голову в сторону, я пододвинулась чуть вперед и теперь практически глазела с открытым ртом, пока Итан не развернулся и не встретился со мной взглядом, позволяя каплям воды стекать по его настолько сексуальной груди, что в жизни бы не могла представить.

Дерьмо.

Я быстро повернула голову ровно и взглянула прямо перед собой.

Хоть и помылась в больнице, все равно чувствовала себя грязной. И сложно сказать, виной тому был мой разум или тело. Звуки льющейся воды стихли, я притворилась, что разглядываю свои ногти.

— Ты настолько возбуждена, что не можешь думать ни о чем другом?

— Эй! — Мой взгляд бросился к нему и сфокусировался на парне. Он стоял рядом с кроватью, все еще абсолютно обнаженный, вытирая волосы полотенцем и совсем не прикрывая... свой член... свой очень большой... толстый...

— Эй? — усмехнулся он, повторяя за мной.

— Заткнись! — пробормотала я, бросая в его сторону его же пиджак. Какого хрена я вообще все еще его держала? Это так раздражало.

— Я убил у тебя на глазах трех мужчин...

— Не знаю. Это как у кота Шредингера. Они оба мертвы и живы, пока кто-то не подтвердит обратное.

Он взглянул на меня так, как смотрели все в тюрьме, когда я спокойно ела, даже пока кого-то резали на моем столе.

— Они заслужили это. Тебе не нужно интересоваться, в порядке ли я. Потому что они это заслужили.

— А если я убил кого-то незаслуженно? — спросил он, двинувшись к дивану и усевшись на него, все еще голышом. К счастью, он бросил полотенце себе на колени.

Я не ответила.

И он не ответил.

Так что мы просто глазели друг на друга, пока Итан снова не заговорил.

— И долго мы будем это делать, Айви?

— Что?

— Трахать друг друга взглядом, — ответил он, занимаясь именно тем, что сказал.

— Мы знакомы всего два дня, — произнесла я гораздо мягче... смиреннее, чем сама того хотела, и ерзая на его кровати.

— И что? — его бровь приподнялась.

Итан был прав. Я вообще его не знала, когда согласилась выйти за него замуж. Ладно, в целом, он даже никогда об этом не просил...

— Айви.

— Да.

— Иди сюда, — приказал он, и я не могла. Не стала бы... но тут он взглянул на меня и добавил: — Пожалуйста...

Я подползла к краю кровати и опустила ноги на пол, а затем подошла и встала между его ног. Все еще сидя, он опустил руку на заднюю часть моего бедра и прижался головой к моему животу. Не в силах сдержаться, я провела рукой по темным, мокрым волосам.

— Сегодняшний день... какой-то кавардак, — пробормотал он. — Мне хотелось показать тебе лучшие стороны этой семьи, прежде чем все поглотит тьма.

— Почему? — не думаю, что мое мнение имело значение.

Он поднял голову.

— Это навсегда. Ты моя навеки. И когда твой гнев пройдет, что удержит тебя рядом со мной?

Я нахмурилась и медленно склонилась над ним, позволяя Итану расслабиться, а себе сесть к нему на колени. Но когда протянула руку, чтобы коснуться его лица, он слегка отстранился.

— Тебе не нравятся прикосновения. — Я не спрашивала. Так как ранее заметила, что никто не касался его, если не считать рукопожатия.

Он кивнул, но ничего не произнес, напомнив мне, что дает ответ лишь на прямые вопросы.

— Почему?

— Мне не нравится то, что при этом чувствую, — ответил он честно, но я все еще не до конца понимала. Должно быть, Итан это осознал, так как продолжил. — Когда меня касается бабушка, то делает это, потому что видит во мне моего отца. Но я — не отец. Сестра хочет меня коснуться, когда ей плохо. Но я не могу всегда быть рядом, чтобы уберечь ее. И не хочу, чтобы она чувствовала, будто может полагаться на меня. Остальные члены семьи делают это, когда ожидают чего-то. А если они не семья, то им нет нужды ко мне прикасаться.

— А я?

Он подумал секунду и просто признался:

— К тебе я не привык.

Проверив эту теорию, я протянула руку и коснулась его подбородка, и на сей раз Итан не отстранился, позволил моей руке скользить по его коже.

— У меня никого не осталось, — прошептала я тихо, слегка прижимая руку к его щеке. — Этим утром я проснулась, думая, что не хочу быть такой, как ты или твоя семья. А сейчас...

— Сейчас? — он поднял руку и перехватил мою ладонь.