Дитя равновесия

Мы провели ночь за разговорами. Она рассказывала мне о себе, об отце, об их жизни в лесу, и я понял, что её отец был таким же наследником древних, как и мой, только он выбрал свободу, путь Равновесия, он всегда помнил о предназначении и учил этому свою дочь. Она не могла управлять энергией жизни, но умела чувствовать. Отец говорил ей, что, когда будет нужно, умение придёт к ней само. Она рассказывала мне древние легенды, о которых забыли наши старики. Она также рассказала, что после великой битвы выжившие эльфы, которые помогали принесшим себя в жертву, разделились. Одни решили, что случившееся делает их особенными и теперь они вправе стать королями и управлять всеми остальными эльфами, другие же сказали, что главное – это Равновесие и их долг за ним наблюдать и поддерживать. Так одни стали королями, как мои предки, а другие стали Отшельниками, как предки Мирриэль. Долгие годы Отшельники поддерживали Равновесие, но теперь их осталось слишком мало. Теперь пришло время мне и моим потомкам вспомнить о предназначении, поэтому мы с ней и встретились. Поэтому мы и продолжили наш путь вместе.

Больше я не спешил. Я нашёл то, ради чего я покинул свой клан, – свободу рядом с ней, познание, и чем больше я проводил с ней времени, тем больше убеждался, что нашёл и ещё кое-что, то, на что не смел рассчитывать, то, чего страстно жаждал и смертельно боялся. Я нашёл… любовь. Теперь моё возвращение в клан уже не имело смысла, я не смогу жениться на другой, не смогу смотреть в другие глаза, не смогу заставить себя улыбаться другой женщине, кем бы она ни была. Я не мог вернуться. Но и Мирре сказать ничего не мог: она упрямо не желала меня слушать, уходила от разговоров о чувствах, едва ли не убегала, когда я хотел сделать признание. Она боялась меня ещё больше, чем я её.

Её упрямство заставляло меня злиться, но я не мог долго на неё обижаться – она была воплощением мечты. Лёгкая, стройная, словно лань, её глубокие глаза такого же цвета, как бескрайняя гладь океана, завораживали меня, я тонул в них. Только наши ночные прогулки и вслушивания в тишину были теми редкими мгновениями, когда она находилась совсем близко, так близко, что я слышал стук её сердца. Иногда я хитрил и вместо того, чтобы послушно лежать на траве, приподнимался и смотрел на неё, смотрел, как вздымается грудь с каждым вздохом, как трепещут ресницы, иногда даже брал её за руку – она не противилась, но на большее я не мог решиться. Я мог лишь наблюдать за этим чудесным видением, посланным мне самим Провидением.

Когда мы добрались до хижины и расположились там, уже вечерело, но Мирриэль было не остановить. Она взяла меня за руку, и потащила на побережье. Закат на море был чудесен! Яркий диск солнца тонул в волнах, оставляя на них красную дорожку. Мы сидели и смотрели, как заворожённые. Когда солнце совсем спряталось, Мирра поднялась.

– Я знаю тут одну тропу, она ведёт на небольшую песчаную косу. Ты когда-нибудь плавал в море, Раир?

– Нет, никогда.

– И я никогда, но я очень хочу поплавать в солёной воде. Пойдёшь со мной, а то мне немного страшно?

Я с готовностью встал рядом с ней и взял её руку в свою. Она повела меня, тропка петляла между стволами поваленных деревьев, пней и кустарников. Когда лес окончился, мы оказались на открытой полосе песка, морской ветер тут же обдал нас холодом и брызгами. Она поёжилась от порыва солёного морского бриза, но её упрямство… она не собиралась отступать. Сбросив сапоги и легко стянув с себя штаны, осталась лишь в лёгкой тунике. Будто опомнившись, Мирра обратилась ко мне.

– Отвернись, принц. Ты хоть и принц, но не всё, что ты видишь, тебе принадлежит по праву. Так что…

Она пыталась скрыть своё замешательство, но я послушно отвернулся. Я не собирался отставать от неё, поэтому тоже стал раздеваться. Когда я подходил к берегу, то видел валяющуюся неподалеку небрежно сброшенную тунику. Было уже темно, рассмотреть что-то было сложно, не может быть стеснений в такой темноте, но она… стеснялась, не понимая, что тем самым лишь подогревает мой интерес, лишь раззадоривает меня ещё больше. Когда прохладная вода коснулась моих ног, я уже знал, что не выйду из неё, если мне не удастся сорвать поцелуй с холодных нежных губ Мирриэль. Она тоже знала это и ждала меня. Тёмные воды скрывали её обнажённую грудь. Но она не отстранилась, когда я протянул под водой руку и сжал её пальцы в своей ладони. Она просто ждала, когда я подойду.

– Мирриэль, я… – я хотел посмотреть ей в глаза, но она прятала от меня взгляд. – Мирриэль, я хотел сказать…

И вдруг она засмеялась, рывком высвободила свои пальцы и нырнула в тёмную пучину, я только и увидел блеснувшее белизной обнажённое тело. Девушка всплыла на некотором расстоянии от меня. И, тряхнув мокрыми волосами, прокричала на весь берег:

– Принц! Я думала, ты хотел чего-то другого, а не разговоров. Но раз ты хочешь только говорить…

– Нет, не…

Она дразнила, она играла, она сводила с ума, я забывал всё.

– Так говорить или нет, принц? Если нет, то сперва тебе придётся меня словить! Свой первый шанс ты уже упустил, глупец!