Дитя раздора

– Звучит заманчиво…– слегка растеряно усмехнулся Парасюк. Он никак не ожидал, что западные епископы пойдут на столь глобальное предприятие, как смена государственной веры.

– Еще как заманчиво!– обрадовался отец Никанор, понимая, что сумел заинтересовать инквизитора.

– И что же мне будет необходимо сделать?– нахмурился Парасюк.

– Кризис с Шарук Ханом дал понять, что нынешнее руководство Церкви не справляется со своими прямыми обязанностями. У них есть мизерный шанс спасти свое лицо, уничтожив половецкого хана в Зеленом Гае, не дав ему выбраться за пределы этой деревни,– объяснил Никанор, наклонившись поближе к инквизитору, перегнувшись через стол,– вы их единственная соломинка на спасение…

– И вы эту соломинку хотите прибрать к своим рукам?– усмехнулся старший инквизитор.

– Приятно беседовать с умным человеком!– рассмеялся облегченно епископ.– Наша организация перерыла все архивы, как католической церкви, так и православной. Единственное , что может уничтожить восставших таким образом мертвецов – это реки крови, пролитые на полях сражений. Так было в сорок первом, так будет и сейчас…Но…– отец Никанор таинственно улыбнулся.– Есть еще один способ победить Шарук Хана.

– Какой же?

– Раз в сотню лет в мире рождается маг непередаваемой силы. Именно он может загнать половцев обратно в могилу.

– Я кажется знаю, кто этот маг…– кивнул головой Парасюк, прикидывая мысленно шансы на успех всего этого предприятия, глядя перед собой.

– Он станет вашей главной задачей! Не дайте главе инквизиции получить его, а дальше мы справимся без вашей помощи!– отец Никанор облегченно откинулся на спинку мягкого кресла, выдохнув, как после напряженной работы.

– И что будет дальше?

– Вы избавляетесь от мага, прячете его подальше, а Шарук Хан вырывается из карантина. Движется на Харьков с миллионным населением со своими головорезами. Мы требуем собрать Вселенский собор, где объявляем к вотум недоверия нынешней Церкви. И тут появляетесь вы с нашим потеряшкой, спасая город и страну от крови и войны!– произнес воодушевленно отец Никанор.

– Погибнут люди…Много людей…– спокойно произнес Парасюк.

– Это неизбежно, мой друг!– епископ ободряюще похлопал инквизитора по плечу.– Власть без крови никому просто так не достается! Зато в глазах украинцев мы будем выглядеть настоящими героями.

– Интересная перспектива…

– Так вы согласны?– осторожно спросил отец Никанор.

Парасюк огляделся. Влюбленная парочка студентов уже не разговаривала, а внимательно-пронзительным взглядом смотрела на них. Вряд ли они расслышали хоть слово, скорее всего это были люди епископа. В случае отказа ему не выйти из кафе. Заговоры не терпят утечки информации. Да и не хотелось если честно отказываться. Какая в сущность разница молиться на латыни, греческом или старославянском? Главное перспектива, которую предлагают заговорщики. Кем встретит старость Парасюк в случае отказа? Тем же самым старшим инквизитором с полным карманом юбилейных наград и пенсионным револьвером? А иначе…Иначе перед ним откроются такие просторы, что от одной мысли о них кружится голова.

– Я согласен!– он подал свою ладонь епископу, который с ехидной улыбкой пожал ее, перегнувшись через стол.

– Я в вас не сомневался, Александр Нифонтович!– произнес он. При этих словах влюбленные студенты вернулись к своему милому щебетанию, а епископ удовлетворенно расплылся в кресле. Куда теперь делось его волнение и дрожь в руках. Откинувшись свободно на спинку мягкого кресла, Никанор с удовольствием отхлебнул остывший кофе.

– Мне можно идти?– поморщившись, уточнил Парасюк.

– Иди, Саша, иди,– махнул повелительно рукой епископ. Столь разительная перемена в его поведении очень поразила старшего инквизитора. Святой отец начал чувствовать себя хозяином ситуации, и в его манере держаться появились повелительные нотки.

Парасюк встал из-за стола, бросив гневный взгляд в сторону парочки. На секунду испытав жгучую лютую ненависть к ним, как к людям которых неожиданно для самого себя испугался, хотя последние несколько лет боялись только его.

– Не забудь про дитя…– донеслось ему в спину, пока дверь кафе медленно захлопывалась. Получилось, что не он начал какую-то непонятную и опасную игру, а им играли, словно пешкой. От этого было неприятно, оставляя на душе осадок, а во рту металлический привкус горечи, но старший инквизитор решил идти до конца, ведь на финише его ждало долгожданное повышение и должность Главы Инквизиции.