Дитя раздора

– Я хочу, чтобы ты понял, что если мы не загоним половцев обратно в могилу, то и Дарью спасать нет никакого смысла. Мир погрязнет в крови!

– Да пошла ты!– я смахнул со стеллажи книги пошел прочь.

– Саш, она права!– раздался позади меня голос Янки – верной подруги и боевого товарища.– Если Шарук останется жив, то и жизнь моего малыша,– она погладила свой располневший живот ладонью,– и твоей Дарьи, все пойдет прахом. Он вгонит нашу цивилизацию обратно в Средневековье! Мир обратится во тьму! Зачем тогда жить?

Эта последняя фраза меня и остановила. Я замер перед закрытой дверью из библиотеки Ковена, так и не распахнув ее, чтобы уйти. Вздохнул, собираясь с мыслями и силами.

– Что вы предлагаете?– обратился я к ним. Потому как сам на волне эмоций ничего дельного предложить не мог.

– Всегда можно разделиться!– пожала плечами Красовская.– Я все-таки журналист, а значит в какой-то мере и детектив! Тем более попадала всегда в переделки наравне с тобой, иммунитет к магии у меня ого-го! Поеду к Светке, опрошу Эльвиру Олеговну, успокою там всех, попытаюсь выйти на след Парасюка в конце концов. Не может же такая яркая личность пропасть бесследно? А вы пока с Агри займетесь книгой и полным текстом. И, если честно, ваша задача кажется, на первый взгляд невыполнимей, чем моя.

– Я обожаю тебя, Яныч!– все стало понятным и ясным. Именно за рассудительную импульсивность я любил свою верную подругу. Подошел поближе, обнял за плечи.– Ты самая лучшая журналистка Харькова и его окрестностей!

– За лесть, Дворкин, конечно, спасибо, но знаешь о чем я жалею все время нашего знакомства?– нахмурилась она, освобождаясь из моих объятий.

– О чем это?

– Что когда-то давно поверила во весь этот бред с Зазеркальем!– мы расхохотались и пошли прочь из библиотеки. Позади нас задумчиво шагала последняя колдунья Ковена.

На улице пахло свежестью и дождем. Позади нас высилась своим древним фасадом “крыша мира”. Мы стояли на ступеньках торгового центра и с наслаждением вдыхали ароматный ночной воздух. Прошел слабый ливень. Кое-где образовались лужицы. На небе медленно гасли звезды, а вокруг была умиротворяющая тишина. Я мельком глянул на часы. Почти три… Город спал. В просвете между домов, далеко впереди занимался рассвет, серело раннее утро.

– Затянулся у меня денек сегодня…– сообщил я подругам, вызывая такси. После удушливой жары сумасшедшего дня, посещения библиотеки, воздух которой был буквально пропитан пылью и вонял мышами, дышалось легко. Мысль о Дашке не давала мне покоя, но я старался не поддаваться панике, понадеявшись на Красовскую. Первой приехала машина Янки. Она сделал нам ручкой и укатила на Автострадную, где места себе не находила вся моя семья, выпив уже, наверное, литры валерьянки и корвалола. Мы остались с Агриппиной одни. Она была все в таком же лирическом настроении, о чем-то сосредоточенно думала, поглаживая спускающиеся на грудь волосы.

– У нас есть какой-то план?– спросила она, когда потрепанная жизнью и временем серая “девятка” подвезла нас к Управлению внутренних дел Харькова.

– План…– задумчиво проговорил я. Рассматривая массивное и огромное здание полиции.– Плана, как всегда нет! Придется действовать по наитию…

– Ох, Дворкин, Дворкин!– покачала ведьма укоризненно головой, осуждая меня за беспечность.– Влипнем мы!

– Другого выхода нет!– решительно кивнул я. В голове мерно щелкал невидимый секундомер, отмеряя каждое мгновение, когда моя доченька была в опасности. Мне некогда было строить планы и придумывать хитроумные комбинации, каждая уходящая в никуда секунда отнимала у Дашки возможность самого дорого, что есть у человека – возможность выбора. И как любой нормальный отец, я был обязан был сделать все, чтобы выбор этот своему ребенку вернуть.

– Идем!– я решительно схватил за руку колдунью и потащил к зданию полиции. На ходу зачерпнул из лужи воды вперемешку с грязью и от души вымазал себе и ей лицо, растрепал волосы, а рукав ее дорогого платья одним рывком оторвал так, чтоб он повис на паре ниточек.

– Ты с ума сошел, Дворкин!– заорал она, пытаясь вырваться, но я крепко вцепился в ее тонкую кисть, до боли сжав ее своими пальцами.– Отпусти меня, придурок!– ведьма дернулась в сторону, но силы были явно неравны. Я почти волоком потащил ее по невысоким пологим ступеням к главному входу.

В главном управлении полиции по Харькову горел приглушенный свет. Тусклая оранжевая лампочка слабо мигала возле дежурки, забранной узкой решеткой. На пульту, украшенном яркими разноцветными огоньками, какими-то проводами, заваленном кипой бумаг, поверх которых лежала снятая телефонная трубка дремал, положив голову на руки, старший сержант полиции, вскочивший со своего места при нашем появлении, словно в здании случился пожар, благо я постарался обставить все максимально эффектно, мощным пинком распахнув входные двери.