Дитя раздора

– Лети!– кивнула ему Агрида, чувствуя, как холод магии Шарук Хана пробирается все ближе.– Лети! Это обязательно надо передать в Ковен!– почти истерично закричал колдунья, замахнувшись на спокойную птицу своей тростью. Ворон взмахнул крыльями и устремился в небо, издав громкое и недовольное “кар”. Волшебница долго наблюдала за его планирующим полетом, пытаясь успокоиться и смириться с тем, что пришла пора умирать. Она никогда не задумывалась об этом. Считала, что будет жить вечно, став колдуньей в довольно приличном возрасте, в отличии от своих товарок, сохранивших почти юношескую красоту. Будет ли это больно? Подумала она. Или темнота и все? Как? Мокрую спину начало холодить. Шарук хан был где-то рядом. Совсем близко…Раздалось конское ржание. Смерть? Хотелось бы конечно еще пожить, но да хватит! Агрида прикрыла глаза, задышав полной грудью, на миг ей показалось, что она снова сорокалетняя умудренная жизнью женщина впервые на своей руке при муже сотворившая огонь. Рядом бегают ее дети! Солнце светит ярко-ярко. Смех…Звонкий детский смех. Она поднимает голову вверх, наслаждаясь глубокой голубизной бесконечности и своего могущества, а потом…Потом она просто уснула. Навсегда…

Глава 3

Проливной ливень хлестал по земле, шелестя мерным стуком огромных дождевых капель. Деревья качались в такт порывам сильного ураганного ветра, склоняя свои зеленые ветви почти до самой земли. На улице не было видно ни одного человека. Поселок Зеленый Гай, словно вымер. Лишь бродячая псина, прибившаяся к рабочим колхоза, ныне называемого “ОАО “, сиротливо жалась к передним колесам комбайна, пытаясь скрыться от жгучих ударов ледяных капель, напряженно прядая длинными ушами, ловя каждый посторонний звук.

Неожиданно в шуме ливня ей почудилось что-то необычное, неприятное, вызывающее чувство опасности и тревоги. Она пошевелилась, встав на две передние лапы, поглядывая по сторонам, оскалила острые зубы. Несколько раз псина рыкнула в полосу дождя, на том и успокоилась, решив, что ей показалось.

– Тишка! Тишка!– заорал из массивного здания тока на нее грузный водитель Николаич, который по доброте душевной иногда ее подкармливал.– Ну-ка, иди сюда! Негоже мокнуть под дождем!

Собака несколько раз вильнула хвостом, тревожно вглядываясь в непроглядную мглу, окутавшую Зеленый Гай. Предчувствие чего-то нехорошего не оставляло ее ни на секунду. Собачья интуиция подсказывала, шептала ей, что надо побыстрее уносить отсюда ноги. Сырой воздух пах кровью… Человеческой кровью…Тишка повела носом, ловя направление. Запах шел из-за пелены дождя, острый, резкий, будто свежий.

– Ну и черт с тобой!– ругнулся Николаич, уходя обратно в свое укрытие. Тишка жалобно заскулила, забиваясь под комбайн поглубже. Под лапами натекла уже огромная лужа, когда ливень резко прекратился, так же неожиданно, как и начался. Густой туман рваными клочьями застелился по влажной земле, поднимаясь все выше и выше. Тишка уже совсем успокоилась, решив по своей немудренной собачьей логике, что все эти запахи ей с перепугу привиделись, но чуткое ухо снова уловило незнакомый, давно забытый звук топота копыт. Тишка медленно встала на все четыре лапы и громко, оглушительно громко залаяла, предупреждая Николаича, что к току движется кто-то чужой.

– Жрать опять просишь?– строго спросил водитель, выйдя из здание тока.– А ну-ка цыц!– ругнулся он на нее, отряхивая руки в хлебных крошках. Скорее всего Николаич решил совместить перерыв в работе из-за дождя с обедом и перекусить.

Топот приближался. Теперь его мог расслышать и Николаич, мгновенно напрягшийся от незнакомого звука.

– Кого это на телеге к нам несет?– спросил он у Тишки , вглядываясь в туман, пытаясь рассмотреть гостя. Но плотная завеса никак не давала ему это сделать, оставляя возможность лишь гадать.

– У Серого кобыла уже старая,– рассуждал Николаич,– ее в телегу запрягать – все равно, что на убой повести. У Гришки Маркони конь, но Гришка сегодня в город поехал за запчастями для комбайна…Кого же это по такой погоде, Тишка, нам в гости несет?– спросил Николаич у собаки, смотревшей ему верно в глаза снизу вверх.

Тишка нечего ему ответить не могла. Лишь тонко заскулила, склонив голову на бок. Она чуяла опасность, как могла предупреждала хозяина, но не хотел или не мог понять ее собачьих предупреждений. Наконец, отчаявшись, она вильнула хвостом и быстрыми широкими прыжками побежала прочь, изредка оглядываясь на Николаича, который стоял подле комбайна, уперев руки в бока, разглядывая непроглядный туман.

– Ишь…– хмыкнул он.– Куда рванула со страху. Небось мозгов нет, а чует что-то…

Николаич сделал шаг назад и повернулся к току. Намереваясь по причине плохой погоды несколько часов еще вздремнуть. Повернулся и тут же в ужасе отшатнулся, громко вскрикнув. Перед ним скалился белый скелет с полуистлевшим мечом в руке и таком же шлеме. Цепкие пальцы мертвеца ухватили руку Николаича и дернули к себе.

– Допился до чертиков!– пробормотал Николаич, силясь вырваться.– Больше никогда не куплю самогон у Митрохи! Дешевая рыбка…