Дитя скорби (СИ)

Эльф, как завороженный смотрит на прутик. Глянула и я, так и обмерла. Эта сырая ветка в моей руке полыхает ярким горячим пламенем. Испугавшись, я бросаю прут. Тот падает в снег и тут же гаснет. Что это было? Это сделала я? Страх острыми иголками протыкает мне сердце. В носу неприятно щиплет, а на глаза наворачиваются слезы, которые тут же бегут по щекам ручьями, я всхлипываю.

Растерянный эльф смотрит на меня с выражением полной беспомощности на лице. Конечно, у эльфиек не принято рыдать. Приличные элетт даже потеряв мужа или сына позволяют себе проронить лишь одну-две слезинки. А тут целый поток! Я осознаю, что веду себя, как самая настоящая истеричка: то кричу, то плачу, но совладать с собой никак не могу.

- Ниэнель, ну п-прости! - эльф оказывается рядом со мной и хватает за плечи. - Сам не знаю, что на меня нашло. Это было глупо.

- Как вы меня достали все! - сквозь рыдания выдаю. - Сначала в лучших покоях селите, охрану даете, а потом в темницу и казнить!

Это был здоровый булыжник в адрес Витэана.

- Сначала из тюрьмы спасаете, потом лупите ни за что! - а этот камень уже в палисадник Эсфиля.

- Ниэнель! Не плачь! Я - дурак, - эльф обнимает меня и прижимает к себе.

Я утыкаюсь в его грудь носом. Так хорошо и спокойно в сильных эльфийских объятьях, но слезы не желают высыхать, все текут и текут. Словно я решила выплакаться на сто лет вперед. Совсем я раскисла, размякла, аж самой противно.

- Ниэнель, ты плачешь прямо как человек, - нежно говорит аранен, прижимая меня к себе сильнее.

Я чуть отстраняюсь, поднимаю глаза и смотрю прямо в бескрайнюю небесную лазурь его взора.

- Я и есть человек, уже говорила! - выдаю. - Уснула как-то дома, а проснулась в вашем лесу. Сам же меня нашел!

- Глупости! - смеется эльф. - Я тебя нашел в лесу, это да! Но память играет с тобой злую шутку. Ты не человек. Я же вижу.

- Как это видишь? - удивляюсь я.

- От тебя исходит свет дитя звезд, как и от всех других эльфов, - уточняет он.

Чушь! Какой еще свет?! Я же не вижу от него никакого света, значит и нет его. Эльфийская метафора просто. Но спорить с Эсфилем не хочется. Хочется спать. И есть. И отдохнуть. Чувствую, как мои ноги подкашиваются, и я оседаю. Сильные руки аранена не дают мне упасть. Он подхватывает меня, куда-то несет, потом сажает под дерево, заботливо положив на снег свой плащ.

- Что с тобой? - спрашивает он.

- Я просто устала, - выдавливаю, борясь с накатившей дремотой. - Можно чуть-чуть отдохну, а потом мы пойдем, и я отыщу Сокрытый город. Обещаю.

Ответа не слышу, просто проваливаюсь в сон.

«Ниэнель! - звал меня кто-то во сне. - Ниэнель! Не верь... Никогда... Не предал бы...» Тихий, проникновенный, хриплый, сдавленный шепот. Словно того, кто говорит, схватили за горло мертвой хваткой, и он, умирая, из последних сил пытается оправдаться, сказать самое важное.

Глава 31

Проснувшись, я обнаруживаю, что лес окутала глубокая ночь. Рядом со мной, уложенной на подстилку из еловых веток и заботливо укрытой меховым плащом, горит небольшой костер, распространяя живительное тепло. У костра сидит Эсфиль. Не ушел, не бросил...

- Аранен. - озадаченно шепчу я.

- Очнулась? - говорит эльф. - Напугала меня. Я тебя будил, тряс, даже оплеуху отвесил, а ты не реагировала. Хоть хорони!

- Ну хорошо, что не похоронил, - изрекаю я, садясь и протягивая руки к огню.

Эсфиль подходит ко мне, садится рядом и протягивает зажаренную ногу какого-то зверька. Я торопливо беру мяско и вгрызаюсь в него зубами. Есть хочется нестерпимо.

- Туши, - бурчу я, кивая на костер. - Пойдем искать этот Сокрытый город. Ты хоть примерно дорогу знаешь?

- Знаю, что надо добраться до уступа Воронов, - заявляет Эсфиль. - Но отправимся на рассвете.

Я не возражаю.

Следующие три дня и три ночи мы были в дороге. Надо сказать, что теперь Эсфиль все же останавливался на привал чаще. На исходе третьего дня лес закончился. Теперь мы шагали по равнине, покрытой неглубоким слоем снега. А вскоре и вовсе вышли на какое-то подобие дороги. К началу четвертого дня мы оказались у развилки, находящейся у одинокой скалы, раскинувшейся с севера на юг метров на тридцать. Это и есть уступ Воронов, как пояснил Эсфиль. Развилка дорог шла прямо по нему, одно ответвление уходило вправо, другое -влево, а третье, прошивало скалу арочным проходом и шло прямо.

- Остановимся пока здесь, - сообщает Эсфиль, бросая наши вещи около арки.

- Прямо тут? - удивляюсь я тому, что эльф решил остановиться практически на дорогие, у прохода.

- Хорошее место. Скала укроет нас от ветра, - сообщает он, указывая на арку. Шутит что ли? - Поедим, отдохнем и подумаем, куда теперь. Дальше дороги не знаю.

Я изумилась, но спорить не стала. Аранену виднее.

Мы расположились. Эсфиль долго маялся с костром, пытаясь его раздуть. Маленькое пламя постоянно гасло, задуваемое сквозняком из арки. Я совершенно не понимала его действий.

- Налево дорога к Гномьим пределам, направо - в Старинус, город людей. А где-то между ними должен быть Сокрытый город, - сообщает эльф, когда мы усаживаемся к разведенному с таким трудом костру. - Не представляю, куда идти.