Дитя скорби

- Ниэнель, - Айнон тронул меня за плечо. - Вставай, мы уходим. Возвращаемся в замок.

Я потерла глаза и поднялась на ноги. Собирать мне было особо нечего. Закрепила мечную перевязь и готова.

Дорога в замок заняла в три раза больше времени, чем к Башне. Мы шли с тяжёлой ношей

- погибшими братьями, бережно уложенными на носилки. В цитадели лесного короля нас уже ждали. Нашей скорбной процессии, медленно двигавшейся по улицам города, под ноги кидали сухие красные, как кровь, цветы. Процессия остановилась у казарм, где Айнон отпустил нас, сообщив, что погребение состоится через несколько часов в каменных чертогах Северного острога. Над городом, покрытым тонкой вуалью вечерних сумерек, зазвучали голоса эльфов, прекрасные и полные неуёмной тоски, отчего сердце болезненно сжалось. Я отправилась в свои покои. Хотелось немедленно смыть с себя орчью кровь, пот и грязь сражения, вернуться к миру. Иримэль мне не встретилась. Оно и к лучшему. Я намеривалась ополоснуться, переодеться во что-то почище и улизнуть своим тайным путем к покоям таура.

Мне срочно нужно было его увидеть, поговорить с ним. обнять. Хотелось спросить о том странном видении, которое пришло ко мне у Восточной башни, в котором он занимал все мои мысли. Витэан должен знать, что это было: бурная фантазия или отголосок прошлого, какой-то другой реальности, в которой я не была попаданкой с Земли, в которой являлась урожденной эльфийкой.

Холодные, покрытые инеем лианы, царапали руки, но я этого не замечала. Быстро оказалась на балконе покоев таура, кинулась было к стеклянной двери, но тут же отшатнулась. Витэан был в покоях не один. Тут же попыталась залезть на привычный уступ, но тот обледенел, и я никак не могла уцепиться. Оставалось только прижаться к стене и дожидаться, когда посетители оставят Витэана. Ну, и невольно подслушивать.

- Ты не можешь этого сделать! - в голосе Вэона, первого советника короля плескались злость и отчаяние.

- Ты будешь указывать мне, что я могу делать, а что нет! - взревел Витэан.

- Нет, таур, - совладал с собой советник. - Но я точно знаю, что ты не отдашь тифлингам земли своего отца. Ты не обречешь наших мужчин на рабство, не захочешь для наших женщин участи наложниц.

- Мне надоел этот разговор! - зло бросил таур. - Все уже решено! Глассе сказала, что последний карус вот-вот умрет, и она не в может его спасти. Ей не хватает сил. Так что мы обречены. Смирись!

- Но Ниэнель... - начал было советник.

- Ниэнель?! - столько гнева и презрения было в голосе Витэана, что я похолодела. - Не смей мне говорить об этой отвратительной гадине!

Вот как! Отвратительная? Гадина? А всего несколько дней назад, когда он целовал меня в Карусовской роще, когда его дыхание сбивалась от одного прикосновения к ткани моего платья, когда он сжимал меня в своих объятьях и наслаждение туманило его взор, отвратительной я ему не казалась! Или это все было притворством?! Неужели можно так притворяться? Обида, непонимание, горечь калёным железом обожгли душу. Горький ком встал в горле, глаза защипало. Наивная дура! Напридумывала себе сказок, нафантазировала бог знает чего! Идиотка!..

- Но. - совсем уже робкая попытка Вэона достучаться до таура.

- Вы можете идти, советник. - официальный тон, металл и холод в голосе.

- Да, мой таур, - раздались торопливые шаги.

Советник короля покинул его покои. А я все не шевелилась, борясь между намерением ворваться к королю, обрушать на него всю свою злость и горечь, и желанием убраться отсюда подальше, скрыться в самой темном углу и прорыдать три дня к ряду.

- Витэан, милый, - елейный голос Глассе прозвучал, словно гром, среди ясного неба. Откуда она тут? Неужели была рядом все время разговора таура и Вэона? Пряталась где-то? И таур не знал? - Ты так устал сегодня.

- Я устал, - повторил Витэан.

Нет, появление Глассе не было для него неожиданностью. Он знал, что она где-то рядом, позволил ей слышать, все что говорил. От этого сделалось еще гаже.

- Пойдем в постель, тебе надо выспаться. Завтра тяжелый день! - продолжала элетт.

- Надо выспаться, - вторил таур.

Мои силы иссякли. Я бросилась к краю балкона, уцепилась за лианы и полезла вниз. Рассеянная, неаккуратная, конечно же соскользнула, упала, больно расшибла себе колено. Прихрамывая, как битая собака, понеслась к своим покоям. А там. рухнула на постель в чем была, завернулась в одеяло, свернулась калачиком, уткнулась лицом в подушку и. разрыдалась. Слезы лились сами собой, не желали останавливаться, и вдруг в один миг иссякли. Меня накрыла пелена тревожного сна.

Должно быть мне что-то снилось, но что конкретно, я не помню. Разбудил Айнон. Бледный, встревоженный, он стоял над моей постелью и тряс легонько за плечо. Одно это было странно. Обычно меня будила Иримэль. Однако, капитан моей стражи был не один. С ним в спальни находились еще трое стражников. Неслыханная дерзость!

- Айнон, что происходит? - потирая припухшие от долгих рыданий глаза, изумилась я.

- Именем таура Гремучих лесов Витэана мне приказано доставить элетт Ниэнель в тронный зал, - голос Айнона странно натужный и глухой дрогнул.