Дитя Стужи

Валентин страдальчески сморщился. Он уже полтора месяца отбывал номер в лавке Тора и успел за это время возненавидеть навязанную ему работу, на которой буквально помирал от скуки. Единственной отдушиной были эти спарринги во время обеденного перерыва. Юноша поднялся, отряхнул черную форму охранника и двинулся к каменной лестнице, ступени которой вели в личный кабинет Тора, больше напоминающий бункер. Поднявшись туда, он сдернул со стены свою резиновую дубинку, вместо нее повесил меч и пошел открывать лавку. Сняв со стеклянной двери табличку «Обеденный перерыв», юноша отпер закрытую изнутри дверь, сел за журнальный столик около входа, положил рядом с журналом свое резиновое оружие и начал отгадывать кроссворды. Практически это и было его основной работой в течение последних полутора месяцев, так как лавку Тора никто не спешил грабить, а редкие посетители, как правило, корчили из себя аристократов и старались держаться соответственно непривычному для них образу. Так что дубинку Валентину еще ни разу применить не пришлось, и он конкретно помирал со скуки. Возможно, среди посетителей и попадались достаточно культурные люди, а то и истинные аристократы, но стажер в этом очень сильно сомневался. Он был уверен, что в стране, где жируют чинуши на краденные из бюджета деньги и бандиты, сделавшие бизнес на крови, честные, культурные люди шансов не имеют, и в лавке Гедеоныча им делать нечего, так как цены на его товары были запредельными.

Обычно в лавочке Тора народу было немного. Человек пять-шесть за день навещали его заведение, и не каждый из них уходил домой с покупками, но старого «еврея» это мало заботило. Он со своего товара имел такой навар, что даже одна продажа в неделю обеспечивала ему месяц безбедного существования. Однако сегодняшний день стал исключением из правила. После обеда клиент пошел, и возле обочины дороги перед лавкой, где самое почетное место занимал «хаммер» стажера, уже скопилось около десятка машин. Абрам Гедеонович рассыпался перед клиентами, азартно рекламируя товар, и радовался наплыву покупателей.

— Валентин Сергеевич, мое почтение, — приподнял шляпу очередной посетитель, только что вошедший в лавку. — Сколько вам еще осталось лямку тянуть?

— Четыре с половиной месяца, Семен Васильевич, — скривился парень. — Дни считаю. Достало уже все! Октябрь на дворе, а я все кроссворды чиркаю. Хоть бы нарвался на меня кто-нибудь, что ли. Все какое-то развлечение. Чтоб я еще раз сел за карточный стол!

Это был его сосед, глава строительной компании «Инвестстрой», чей особняк мало чем уступал новому жилищу стажера.

— Да-а-а… азарт, батенька, штука опасная, — сочувственно закивал воротила строительного бизнеса. — Я вот в девяностые тоже банчок неудачно сметал, и пришлось потом бизнес с нуля начинать. Ну спокойного дежурства.

Валентин приложил неимоверные усилия, чтобы в очередной раз не скривиться, и даже изобразил на лице что-то наподобие приветливой улыбки. Родная контора подогнала своему стажеру расклад на его новых соседей, и он знал почти всю их подноготную. Бизнес с нуля Семену Васильевичу начинать не пришлось, так как на следующий день после проигрыша все его кредиторы скоропостижно скончались. Кто от разрыва сердца, в которое попала пуля снайпера, кто в ванне утонул, а один товарищ вообще умудрился отписать свое имущество незабвенному Семену Васильевичу через месяц после своей смерти. Оформлявший документ нотариус так разволновался, когда при нем клиенту утюгом гладили живот, что умудрился ошибиться на целых тридцать дней! Но в лихие девяностые и не такие фокусы новым хозяевам жизни с рук сходили. Подпись отсканировали, бумажки подчистили, даты подправили, и в результате этого досадного проигрыша новый сосед Валентина разом удвоил свое состояние.

Больше всего стажера бесила легенда, под которой его сюда воткнули. Теперь он вновь стал Валентином Сергеевичем Святых, на которого нежданно-негаданно свалилось баснословное наследство. Разумеется, новоиспеченный богатей тут же подал рапорт с просьбой об отставке и, как только ее получил, окунулся во все тяжкие, в результате чего в пьяном угаре продулся в карты Абраму Гедеоновичу. А так как играли они на желание, старый еврей чисто в воспитательных целях потребовал, чтобы проигравшая сторона полгода от звонка до звонка оттрубила в его лавке охранником.

— Нет, Стас надо мной конкретно издевается, — пробурчал стажер.