Дитя Света

Венда еще не вернулась, но народа уже и так хватало. По сути, рыжик просто мельтешила вокруг нас и больше мешала, чем помогала.

— Охолонись, — прикрикнула на нее домовиха. — В глазах уже от тебя рябит.

Кая послушно села, но вскоре снова кружила вокруг, издавая восклицания.

— Мамулечка, а Киан уже вернулся? — спросила я, когда складки платья были расправлены, чулочки и туфельки надеты, а рыжик помогала мне сесть на стул.

— Не знаю, родная, — улыбнулась мама, вооружаясь щеткой для волос и шпильками.

— А почему парикмахера не вызвали? — спросила Кая, присаживаясь напротив.

— Мы и без парикмахеров всяких разберемся, — проворчала Бидди, забирая из маминых рук лишнее.

Я тоже так считала. Как-то видела соседскую невесту. Ей такую башню на голове соорудили, длинную, конусную, а на самой вершине маленький венок. Бедолага дыхнуть боялась, так и шла, словно кол проглотила. Нет-нет, не надо мне полета фантазии мастера, пусть уж лучше мамочка старается. Они и старалась. Сплела мне косы из части волос, переплела их, закрепила шпильками. Потом простенькое заклинание из разряда бытовых, и свободные концы завились аккуратными локонами. После пошла в ход диадема и вуаль.

Ажурная ткань с серебряной вышивкой мягко струилась по плечам, падая на пол. Бидди гордо подхватила ее концы, и мы прошли к большому зеркалу.

— Красавица ты наша, — запричитала впечатлительная домовиха.

— Как есть красавица, — выдохнула Кая и разревелась.

— Счастье ты мое, уже и невеста, — всхлипнула мама.

— Ну, ладно вам, — я изо всех сил старалась не присоединиться к этому хору.

— Что за водопады тут шумят? — грозно вопросил дядя Алаис, пробравшийся в мою комнату. — Ох, любимая, — застыл дядюшка, глядя на меня восхищенным взором.

— Мэйка, ты, прям Хрустальная Фея, — протянул братец, юркнувший следом за дядей. — Надо с женишка выкуп стребовать, такую сестрицу ему отдаю, — еще более мечтательно произнес маленький барыга.

— А это идея, — вдруг оживился дядюшка и, с хорошо мне знакомой гаденькой ухмылочкой, потер руки.

— Не надо, — запротестовала я.

— Не перечь брату, женщина, — с ледяным достоинством изрек Аллан, и они с дядей исчезли в портале раньше, чем мы успели хоть что-то сказать.

— А пойду-ка я гляну, — деловито сказала домовиха, но я успела услышать не менее гаденькое хихиканье.

— Мама! — возмущенно воскликнула я.

— А что я могу сделать, — притворно вздохнула моя праведница мамочка.

— Доиграетесь, я замуж так не выйду, — буркнула я, падая в кресло, Кая едва успела выдернуть из-под меня подол.

Когда появился папа, мое радужное настроение уже несколько испортилось от нехороших предчувствий. Я замуж хочу! За демона!!! А они его сейчас до сердечного приступа доведут. Семейка…

— Где моя девочка? — папа вошел обычной уверенной походкой. Он остановился напртив меня и начал озираться. — Где мой ребенок?

— Я здесь, — вздохнула я, поднимаясь с кресла.

— Голосок слышу, а где сама дочь? — папа дурил, как в моем детстве. Ладно, вспомним светлые годы.

— Я здесь! — воскликнула я, делая большие глаза.

— Да где же? — папулечка начал озираться.

— Да, вот же я, папочка, вот! — я пригнула на него, и папины руки заключили меня в крепкий любящий капкан.

— Прекрасная богиня, вы меня обманываете? — изумился он.

— Нет, это я, папа! — и тут он меня, наконец, "узнал".

— Неужели это великолепие моя дочь? — засмеялся папа, закружив меня. — Солнышко, ты просто восхитительна! Может, не пойдешь замуж? Жалко такое сокровище отдавать.

— И ты туда же, — проворчала я, целуя папину щеку.

Он удивленно вздернул бровь, и мама рассказала ему о двух жадюгах, решивших замучить моего бедного демоненочка. Папа сохранил на лице маску абсолютного спокойствия, но ничего не сказал! Это заговор, это точно заговор. Мало нам богов, так еще и мои родные спелись против того, к чему так стремятся наши с Кианом души. Я обиженно засопела.

— Не переживай, родная, мы не дадим двум охламонам долго издеваться над твоим женихом, — подбодрил меня папа. — Ну, идем что ли, невеста?

Мы вышли в коридор, спустились по лестнице. Я жадно вглядывалась в каждую стену, в каждую ступеньку, в перила, в большущую люстру, чтобы запомнить это ощущение последних мгновений моего девичества, моей свободы и, да, детства. Детства, которое уходит, ускользает, словно вода сквозь пальцы. Совсем немного, и я стану женой.

Внизу нас ждала прислуга. Они встретили наше появление с папой радостными криками. Они кидали нам под ноги цветы, должно быть наша бедная оранжерея не выжила, желали мне счастья, восхищались. Наша кухарка, готовившая для прислуги, и две горничные рыдали. Я улыбнулась людям, и кивком указала на дверь, приглашая в храм.

— Там уж и места, наверное, не осталось, — ответил мне конюх.

— А куда оно делось? — задала я глупый вопрос. — Па-ап?

— Родная, должно быть, это проклятие нашего рода, планы на спокойную свадьбу не сбываются, — вздохнул папа, ничего не объясняя.

Мы подошли к двери, папа толкнул ее и… дверь не поддалась.

— Вот мерзавцы, — он все-таки хохотнул. — Они нас заблокировали.