Дитя тьмы

– Ань, ты чего? Ты нюхаешь меня, что ли? – чёткая, связная речь, а я ведь и не помню её такой. Никогда она так хорошо не выглядела. – Ань, ну всё. Хватит. Заходи, хватит дурачиться, – я схватила её за руку и крепко обняла, слёзы радости и обиды, в который раз за последние сутки, бежали рекой.

– Детка, ну ты чего? Ты чего плачешь? – с этими словами мама потянула меня внутрь квартиры, и, закрыв входную дверь, начала вытирать мои слёзы. Так делают, наверно, обычно хорошие матери: успокаивают своих детей, когда им грустно, поддерживают, дают совет. Только для меня, не видевшей такого отношения никогда в жизни, это было дико.

– Нет, ничего. Прости мам. А где дядя Боря?

– Боря? Хм… – после моего вопроса она напряглась, долго вспоминая что-то, возможно, важное, но как будто ускользающее от неё, затем сдалась. – Я не знаю. Наверно, ушёл, – она пожала плечами, а я все не могла понять, как же так. Может, это и правда мне снится?

– Ушёл, значит. А чем пахнет? – аромат в квартире, который я не почувствовала сразу, был великолепен! Выпечка? Нет, это точно нереально, меня ударили чем-то очень тяжелым по голове, или отчим накачал какой-то дрянью. Так не бывает, не в моей реальности, не со мной!

– Да, выпечка. Твои любимые булочки с корицей и "ромовая баба", а ещё я на обед приготовлю лазанью. Ты ведь никуда не собираешься? – не дослушав её, я побежала на кухню. Каково же было моё удивление, когда там я обнаружила свою любимую выпечку! Это точно моя реальность?

– Ань, ну, ты чего носишься? Что с тобой? У тебя всё хорошо? – мама стояла у входа в кухню. Растерянный взгляд и полное непонимание в её глазах всё объяснили мне.

Действительно – Богиня? Но как? Почему я? Столько вопросов и непонятных чувств перемешалось у меня в голове в одно мгновение. Я опять взглянула на мать, и решила, что всё будет потом. А сейчас я хочу насладиться её заботой и любовью, ведь мне этого не просто не хватало – я вообще не знаю, что это такое.

– Нет, мамуль, всё хорошо. А давай проведём весь день вместе?

Болтать, как подружки, нам с ней было сложно: я смотрела на неё, наверно, как брошенный щеночек, которого изрядно погоняли и попинали люди, а теперь ждут от него любви и преданности. А вот для неё как будто всё так, как надо. Как будто, все так и было у нас всегда. Хорошо, приторно и сладко.

Самое странное для меня самой, наверно, то, что на отца у меня не было такой большой обиды, как на мать. Хотя ведь это он нас бросил. Но последнее – что это было? И кто, всё-таки, такой Лео? Много вопросов – и ни одного ответа. Доедая макароны по-флотски – изумительного совместного приготовления – я решила спросить у неё об отце.

– Мам, а как вы с папой познакомились? – мы сидели с мамой на кухне, развалившись на диване, который стоял рядом с журнальным столиком. Этакая гостиная, совмещённая с кухней.

– Хм, странно, что ты только сейчас об этом спросила.

"Конечно, странно ей, а когда?" – подумала я, но сказала другое:

– Ну, не знаю. Просто стало интересно сейчас, – ответила я и пожала плечами.

– Мы познакомились на берегу моря. В тот день был праздник невест. В тех краях, откуда мы с твоим отцом, этот праздник каждый год отмечают. Мм, ну как сказать, мы с твоим отцом из разных родовых ветвей. И каждый наш род, так сказать, отмечает этот праздник по-разному, и на разных территориях. Так вот, мой род в тот год этот праздник отмечал у озера, а его род – как раз на берегу моря. А я, по своей глупости, просто перепутала место. Вот так и познакомились, твой отец принял меня за свою, и сосватал. Анечка, это очень сложно объяснить, ты многого не поймёшь, это было другое время. Единственное, что тебе нужно знать – это то, что я его очень сильно люблю. И в том, что ты дочь своего отца, тебе сомневаться никогда не стоит.

– А с чего ты взяла, что я сомневаюсь?

– Ну, мне так показалось.

– Тебе показалось.

Оставшийся день мы как будто пытались наверстать упущенное время. Я показывала ей свои картины, грамоты и прочую ерунду. Болтали обо всём – и ни о чём одновременно. И мне очень понравилась такая моя мама. Я почувствовала тепло, заботу и любовь, которые от неё исходили. Я так сильно этого всего хотела всю свою жизнь – и вот, получила, бери и пользуйся. Только жить мне не долго, но это ведь не значит, что я не хочу жить. Нет, совсем наоборот.

Боль, разрывающая мою душу на мелкие кусочки, обида, из-за которой хочется забиться под свою любимую иву и рыдать ночь напролёт, – именно это всё и делает меня живой. Единственное, чего я хочу больше, чем жить – чтобы она всегда была такой же, как сейчас. Жизнерадостной, доброй и, что самое главное, трезвой. Когда мы уже собрались спать, я прихватила в свою комнату баночку с водой. В которую потом, перед сном, опустила цветок.

Проснулась я в девять утра. Для меня, давно привыкшей вставать в шесть, а то и в пять, утра, такой подъём оказался очень поздним, но уж очень сладко я спала. Вставать с кровати совершенно не было желания. Приняв быстренько душ, отправилась одеваться, а мысли были заняты Астерией. Что должно произойти? И понравится ли мне это?