Дитя заката

Бронсон никогда не терял оптимизма, но все-таки и он стал приучать себя к мысли, что эта болезнь останется на всю жизнь. Мне было жаль его. В Белла Вуд я приезжала очень часто, но все же больше ради него, чем ради мамы, особенно в те дни, когда ей становилось хуже и она переставала всех узнавать. Большую часть жизни Бронсон провел в заботах о своей сестре, а теперь на его попечении оказался еще один инвалид. Все это так сильно повлияло на него, что он начал седеть прежде времени, постепенно стала изменяться внешность: плечи опустились под тяжестью испытаний, он словно убедил себя, что весна в его жизнь так и не пришла, а уже наступала осень и для него, и для жены.

Для отеля наступал новый летний сезон, который обещал быть самым лучшим из тех, что у нас когда-либо были, поэтому все усиленно занялись своими обязанностями. Мы не перестали посещать маму и Бронсона, но наши визиты становились все короче и реже. Казалось, ничто не может оторвать меня от дел отеля, ведь я была его жизнью, его дыханием.

Однажды я бежала вниз по лестнице, ведущей на кухню, и случайно уловила в зеркале свое отражение, задержалась и присмотрелась к нему. Неудивительно, что мать больше не узнает меня, я едва сама себя узнала. На лбу появились морщины от беспокойства, забот, стрессов; волосы гладко зачесаны назад, одета я была в брюки и блузку; раньше пользовалась макияжем довольно часто, теперь же забыла о косметике. Мое отражение привело меня в ужас, словно призрак бабушки Катлер влез в мое тело и теперь занялся изнутри его благоустройством.

Мои размышления по этому поводу прервала Ферн, она прибежала из холла и сообщила, что звонит очень смешной, по ее мнению, мужчина, который спрашивает Лилиан Катлер.

– Лилиан Катлер? Ты знаешь, кем была эта самая Лилиан Катлер? Она ведь давно умерла.

– Да, я сказала ему, что теперь ты владелица этого заведения, и предложила поговорить с тобой; он ответил, что это хорошо и что ты его обязательно вспомнишь.

– А он представился?

– Да, сказал, что его зовут Лютер.

– Лютер?

– Лютер из Медоуз.

Но по какому поводу он может сюда звонить? Из зеркала мне улыбалась довольная бабушка Катлер, проступающая сквозь мое лицо. Я поспешила к телефону.

– Это мисс Эмили, – сказал Лютер в трубку.

– Что мисс Эмили, Лютер?

– Она умерла.

– Умерла?

Я не думала, что эта жестокая пожилая леди способна на такое. Пожалуй, она была слишком скупой и уродливой даже для смерти.

– Да, я звоню тебе из отеля «Адмирал Нельсон». Он произнес фразу так, словно это была самая важная новость всего разговора. Я прекрасно помнила, что в Медоуз нет телефона.

– Каким образом она умерла, Лютер?

– Должно быть, у нее был разрыв сердца.

Сердца? У нее не было сердца, разве что один крепкий сгусток скупости.

– Однажды чудесным утром Шарлотта сообщила мне, что мисс Эмили не встает к завтраку. Мы поднялись наверх и постучали, никто не ответил. Тогда я вошел и увидел ее лежащей на спине с широко открытыми глазами и ртом, – объяснил Лютер.

– Вы вызывали доктора?

– Нет. А зачем доктор покойнице, ей, слава Богу, нечего уже лечить.

– Доктор все же понадобится, чтобы официально засвидетельствовать смерть, а также вы должны организовать похороны.

– Зачем так усложнять задачу? Я выкопаю могилу и закопаю ее на семейном кладбище.

– Ты не можешь закапывать ее до тех пор, пока доктор не зарегистрирует это.

В принципе я не считала, что мисс Эмили заслуживает большего, чем предлагал Лютер.

– Я не знаю, где мисс Эмили хранила деньги на такой случай, – сказал он.

– О деньгах не беспокойся, я позабочусь об этом. Как Шарлотта?

– Чудесно, – произнес Лютер с нескрываемой радостью в голосе, – стряпает на кухне и поет.

Я засмеялась, как я могла забыть меню мисс Эмили, основным блюдом которого всегда была недоваренная овсяная каша с уксусом, а единственной редкой радостью, очень-очень редкой, – яблоко, да еще винегрет по праздникам, каждая порция которого была с гулькин нос.

– Мне кажется, вам необходимо приехать сюда, чтобы позаботиться о некоторых вещах.

– Мне приехать в Медоуз?

– Да.

Конечно, он прав, нам действительно необходимо поехать туда, чтобы позаботиться о некоторых вещах, особенно о бедной Шарлотте.

– Да, Лютер, мы скоро будем у вас, но ты все-таки позови доктора.

– Хорошо, я сделаю все, только это напрасная трата денег.

Я рассказала обо всем Джимми и Филипу; мы с Джимми решили съездить в Медоуз, а Филип останется, так как он никогда не видел ни Эмили, ни Шарлотту, поэтому это его мало волновало.

Миссис Бостон обещала заботиться о Ферн и Кристи в мое отсутствие.

– Надеюсь, что мисс Америка будет хорошо себя вести, – сказала она, подмигивая мне.

Я улыбнулась ее шутке и погрузилась в воспоминания. Всю поездку они владели моими мыслями, и до возвращения домой я больше уже не улыбалась.