Дитя

– Когда ему где-то надо потрудиться, попотеть – он просто это бросает, – возмутилась Кейт, когда Джейк уже через три месяца перестал играть на саксофоне, хотя до этого долго умолял его купить. – Он, конечно, очень умный парень, но палец о палец не ударит, чтобы чего-то добиться. Бедняга Фредди из кожи вон лезет, чтобы получить хорошие отметки, и представляю, как он бесится, когда братец просто пролистнет разочек книжку и получит высший балл.

Кейт это тоже изрядно бесило, поскольку сама она была такая же, как Фредди. И она никак не могла понять, откуда у Джейка такое полное отсутствие мотивации к учению. И она, и Стив на работе всегда трудились, всячески пробиваясь вверх, а Джейк просто остановился у самого подножия карьерной лестницы и, глядя наверх, лишь пожимал плечами при мысли куда-то взбираться.

Наконец Стив нарушил молчание, воцарившееся в кухне после того, как сын объявил свою последнюю новость:

– И куда ты намерен отправиться путешествовать?

По-доброму и без эмоций. «В этом весь Стив», – подумала Кейт.

– Ну, я еще толком не решил, – ответил Джейк, расплывшись в своей обаятельной улыбке. – Может быть, в Таиланд.

– А что, нельзя это отложить на «после универа»? – спросила Кейт, когда сын поставил на стол тарелку с едой. – Тебе же всего год до выпуска остался.

– Видишь ли, мам, я не уверен, что занимаюсь своим делом, – ответил Джейк и, перекинув через плечо маленькое чайное полотенце, с аппетитом взялся за завтрак.

– Но ты же всегда так хотел стать юристом, – сказала Кейт, поглубже усаживаясь на стуле. – Что вдруг изменилось?

– Наверное, изменился я сам, – отозвался сын, макая в тягучий желток кусочек хлеба. – Похоже, теперь мне хочется заняться другим.

Кейт со Стивом обменялись взглядами над его склоненной к тарелке головой.

– Все же не стоит, наверное, делать поспешных решений, Джейк, – молвил Стив. – Может, тебе лучше доучиться этот год и тогда еще раз подумать? Дать себе возможность все хорошенько взвесить?

– На самом деле я уже сказал в колледже, что не собираюсь возвращаться, – заявил Джейк. – Они совершенно нормально к этому отнеслись. Так что все уже решено и улажено.

На мгновение застыла напряженная тишина – и кухня взорвалась повышенными голосами (главным образом голосом Кейт, поскольку Джейк в основном терпеливо пережевывал свой завтрак) с мольбами, обвинениями и хлопаньем дверей. В общем, завтрак закончился отвратительным скандалом. Разозленный Стив умчался к себе в больницу, Джейк отправился в постель, а Кейт осталась стоять посреди кухни, кипя и ругаясь.

– Еще нет и восьми, а день уже – сущий кошмар!

Потом она ехала через весь Лондон к своей редакции, скрипя зубами и прокручивая в голове, что потом скажет Джейку, ругая водителей «черных кэбов» и белых фургонов[11], все время норовивших ее «подрезать».

Утренний стресс сделал свое дело. В туалете Кейт поглядела на себя в зеркало: под глазами мешки, тушь смазалась, из съехавшего вниз «хвоста» выбились пряди волос.

– Господи, ну и видок, – пробормотала она.

Выглядела она так, будто только вскарабкалась на железнодорожную насыпь после крушения поезда. Кейт стянула с волос резинку и вытащила из сумки расческу, чтобы поправить внешние повреждения.

– Возьми-ка себя в руки, – сказала она своему отражению.

«Ты все сумеешь, со всем справишься», – крутилось в голове у Кейт, пока она приглаживала расческой волосы. Это своего рода заклинание она усвоила от отца – человека, не дававшего в себе места никакому негативу.

– Давай, вперед, Кэтти, – говорил он, когда дочь училась кататься на велосипеде, или сдавала вступительные экзамены, или шла на собеседование по работе. – Ты все сумеешь.

Замечательно было, конечно, иметь своего собственного чирлидера, и все же это постоянное давление на пути к успеху порядком ее выматывало.

«Ладно, пап, я готова, я справлюсь», – подумала Кейт, схватившись пальцами за раковину, чтобы унять дрожащие пальцы.

17

Среда, 28 марта 2012 года

Кейт

Когда она вернулась наконец из дамской комнаты, в ньюсруме царила непривычная тишина. Никто ни с кем не разговаривал, не стучал по клавиатуре – даже их интернетная команда, – никто даже не переглядывался. Ее «Всем с добрым утром!» пронеслось по редакции, почти не встретив никакого отклика, – все сидели по местам с отсутствующим видом.

Кейт тоже села за свой стол.

– Что происходит? Что, кто-нибудь умер? – громким шепотом спросила она через стол криминального хроникера.

Тот поднял на нее отекшие, налитые кровью глаза:

– Пока нет.

– Господи, ты просто жуть как выглядишь. Чем ты занимался нынче ночью?

– Отрывался с Мажором. Он выглядит еще паршивей.

Кейт резко развернулась посмотреть на упомянутого корреспондента, которого сотрудники по работе и прозывали Мажором, и рассмеялась:

– Да он, поди, вообще вчера набрался по уши?

– Слушай, Кейт, займись-ка ты лучше своими делами, – огрызнулся Гордон. – Ты чего, еще к себе в почту не заглядывала?

– Нет, дома задержалась. А что?