Дитё

— Эй?.. Ты чего?.. Чего дерешься? Отстань!.. Уй, как больно! Да все-все, я нормальный! — воскликнул ближайший ко мне парень после семнадцатой по счету пощечины. Я вообще удивился, как он может говорить после моих ударов.

Посмотрев на его уже начавшее опухать красное лицо и хмыкнув, я сказал:

— Своих дружков в чувство сам приводи, у меня руки не казенные. — И направился в каюту, посмотреть, как там дела, а то мало ли что.

В каюте была тишь да благодать, ребенка кормила вовсе не полногрудая девушка, притом из бутылочки, что вызвало у меня разочарование — воздержание давало о себе знать. «Ну ошибся, подумаешь!» — вздохнул я, с интересом наблюдая за происходящим, но мне это быстро надоело и я слинял к рации. Спасенные могли вызвать помощь и сообщить об их спасателе, то есть обо мне, что мне было категорически не нужно. Поэтому я и направлялся к рации, надеясь немного с ней повозиться.

«Пусть лучше своим ходом дойдут, а там пока сообщат, пока то, пока се, меня уже и след простынет!» — думал я, подходя к висящей рядом со штурвалом радиостанции. Однако, к моей досаде, на месте рулевого сидел один из парней и из горлышка хлестал что-то спиртное.

— Тебе что, морской воды не хватило, решил в огненной утопиться? — поинтересовался я с любопытством. Парень в ответ что-то промычал, не отрываясь от бутылки.

— Не трогай его, у Алекса девушку акулы утащили, мы даже сделать ничего не успели, — сказал тот паренек, которого я привел в чувство, подтаскивая к дивану третьего парня, который, похоже, вообще вырубился.

С удовольствием посмотрев на его оплывающее лицо с симметричными синяками под глазами, я зевнул и с любопытством поинтересовался:

— Вы вообще кто такие? Что тут делаете?

— День рождения Майкла отмечали, — со стоном ответил он, плюхаясь на диван рядом с товарищем, которого затащил в каюту последним.

— Это который?

— Нет его здесь, Майкла третьим съели.

— Третьим? Так сколько же вас было всего?

— Одиннадцать.

Я невольно присвистнул:

— Шестерых схарчили? Ой, не нравится мне здесь. Ой, на берег хочу, — вырвалось у меня, как только я представил себя на их месте.

«Уф, страх-то какой, нет, надо найти какой-нибудь необитаемый остров и пожить там месяц-другой, благо еды навалом, хватит», — подумал я после некоторого размышления.

Встав, парень подошел к рации и, нажав тангетку, сказал в микрофон:

— Мейдей, нападение акул, нужна медицинская помощь. Яхта «Аманда», нахожусь…

«Блин, валить надо, валить!» — подумал я, вскакивая.

Дождавшись, пока парень повесит микрофон обратно на держатель на рации, сказал, хлопнув его по плечу.

— Спасибо, что про меня ничего не сказал.

— Да я как-то не подумал, — смущенно ответил он, потирая затылок ладонью.

— Думал, не думал, но все равно спасибо. Если бы сказал, то вот… — показал я кулак, приблизив его к лицу парня, пояснив: —…что бы получил от отца, когда он узнал, что я брал его яхту.

Посмотрев на кулак, парень пожал плечами и, обойдя меня шаркающими шагами, приблизился к свободному креслу, сел в него и склонил голову.

Осмотрев народ в каюте с их траурным настроением, я в недоумении пожал плечами и, обойдя парня в капитанском кресле, уснувшего на сиденье, перешагнул пустую бутылку и зашел в другую каюту. Там тоже все спали.

«Вряд ли они меня запомнили и мою „Ласточку“ тоже, так что нечего тянуть время!» — подумал я, быстро выходя на палубу. Отвязав конец, перепрыгнул на «Ласточку» и, смотав бухту, побежал в рубку. Ударив по кнопке поднятия парусов и заведя двигатель, стал отходить от «Аманды», расширяя пространство между нами. Заметив, что паруса натянулись, о чем тут же засигналил датчик, отключил двигатель, поставил автопилоту курс по ветру, чтобы уйти от «Аманды» как можно дальше. По счастливому стечению обстоятельств довольно сильный ветер дул в нужную мне сторону, и я на семнадцати морских узлах уходил все дальше от берегов Америки, в глубь Тихого океана.

Мне повезло, за два часа, что прошли после моей встречи с «Амандой», я успел уйти довольно далеко, и главное — за это время кроме контейнеровоза мне так никто и не повстречался. Убедившись, что автопилот держит курс, я включил динамик радара погромче и направился на камбуз. Пора было заниматься ужином, так как уже давно стемнело, а я до сих пор не кормленный.

— …Банана, банана-мама… — напевал я, стоя у плиты с открытой банкой тушенки в руках. Макароны уже сварились и сейчас шипели на раскаленной сковородке, испаряя остатки воды. Перевернув банку я, крутя ложкой, вывалил тушенку на макароны, после чего перемешал их, закрыл крышкой и, убавив жар до минимума, стал готовить морс.

Заметив, что снаружи совсем стемнело и появились звезды, я вышел на палубу и, подойдя к рубке, включил навигационные огни, чтобы не произошло столкновения. Посмотрев на чистое ночное небо, где множество звезд подмигивали мне издалека, и висящий на небосклоне серп луны, я огляделся вокруг и, счастливо вздохнув, направился обратно.

Поев, я вышел наружу и, плюхнувшись в растянутый между мачтами гамак, стал зубочисткой выковыривать из зубов остатки мяса, с легким скрипом покачиваясь над палубой.