Дюбал Вазахар, или На перевалах Абсурда

Лидия. Да этим же гордиться надо. Я-то была для этого слишком глупа. Теперь я просто обыкновенная механическая мать и больше ничего.

Любрика. Когда я была маленькой, я всегда мечтала стать мальчиком, а сейчас мне плохо от одной мысли об этом. Ох! В какое страшное время нам выпало жить.

Скаброза. У тебя хоть есть твой Симпомпончик! Проект воспитания мальчиков еще не разработан. А я? Я совсем одна, даже мою бедную Свинтусю у меня отобрали. О господи! (Плачет.) Мне-то все равно: я согласна даже стать бабетоном, только бы она, бедняжка моя маленькая, была счастлива!

Лидия (подходит, чтобы ее утешить). Ну-ну, милая сударыня, меня как раз вызвали, чтоб я сняла мерку для новых платьев Свинтуси. Она будет просто обворожительна в этих нарядах. (Гладит Скаброзу по плечу, та всхлипывает.) Успокойтесь, не надо расстраивать девочку. Она сейчас придет сюда.

Любрика (лихорадочно теребя конверт, так что сургуч трескается). Только бы поскорее, только бы поскорее. Я больше не могу ждать. Мое вчерашнее прошение о выезде в Иллирию отклонено.

Встав, ходит из угла в угол. Пауза. Слева входит Ябухна Должняк, ведет за руку Свинтусю, которая прижимает к себе огромную куклу – карикатуру на Вахазара в костюме из первого действия.

Свинтус я. Мама! Мама! Смотри, какой миленький дедушка Вахазар. Я знаю все, о чем он думает, когда дергаю его за усы. (Подбежав к матери, кладет куклу ей на колени. Скаброза обнимает Свинтусю и долго молча прижимает к себе.) Почему ты плачешь, мама? Я ничего не боюсь.

Скаброза (всхлипывая). Но ведь я тебя больше никогда не увижу, разве только когда ты станешь уже большая.

Свинтус я. Мама, стыдно плакать. Я прекрасно выспалась. Мне дали какао с пирожными. А какая у меня прелестная ванна! Вся в розовых котятах с черными глазками. Когда вырасту, я тебе подарю такую же.

Скаброза. Бедное, бедное дитя. Только бы знать, что ты будешь счастлива. (Встает, сбросив куклу Вахазара на пол; смеется сквозь слезы.) Ха-ха, ванна с розовыми котятами. Может, и у него такая же, у этого подонка, у этого чокнутого лицемера, который всему на свете мстит за собственную пустоту! Ах! (Схватившись за сердце, дико хохочет.)

Свинтуся (смеясь, поднимает куклу и начинает с ней танцевать). Смотрите, как мы с дедулей играем! У дедули нет времени, вот он и дал мне эту куколку.

Лидия. Свинтуся, иди-ка сюда! Надо снять мерку для новых платьев.

Свинтуся сажает куклу в кресло на место Лидии и, сияя, останавливается перед портнихой.

Все они будут черно-желто-красные. Ты в них будешь очаровательна.

Снимает мерку и записывает размеры в блокнот. Справа входит Рыпман в белом халате.

Рыпман. Здравствуйте, здравствуйте. Ну как, уже прошли комиссию?

Донны Любрика и Скаброза (бросаются к нему). Да, да. Скажите, доктор! Что с нами будет? Каковы результаты? Вы не могли бы вскрыть эти конверты?

Рыпман. Ничего не знаю. А вскрывать конверты не имею права. Это привилегия Его Единственности – Дюбала Первого.

Донны разочарованно отступают.

Любрика. Ох, только бы он был последним.

Рыпман (сурово). Ошибаетесь, сударыня! Ваш недалекий, узкий умишко не может объять просторов мысли этого гения. Это вам не какие-нибудь артистические бредни или социальное доктринерство. Это Действительность с большой буквы «Д».

Любрика. Это общие фразы с большой буквы «Ф». Меня удивляет, что такой разумный человек, как вы, столь безнаказанно позволили себя одурачить.

Рыпман. Поверьте, сударыня. Я пока не все понимаю, но знаю довольно много. Его Единственность – современный Рамзес Второй. Он хочет демеханизировать человечество, предоставив ему все завоевания общественного прогресса. Отчасти он уже добился этого, просто мы пока не отдаем себе в этом отчета. Мы разглядываем через лупу то, что требует дистанции в тысячу световых лет и гигантских прожекторов, чтобы быть замеченным. Надо не слова его слушать, а смотреть издали на его дела. Это великий мученик, и только отравление секретом неизвестных желез может с точки зрения биологии объяснить его сверхчеловеческую энергию. По аналогии с химией я бы назвал это распадом психических атомов. Как радий переходит в другие элементы, излучая чудовищную энергию, так и он должен со временем стать другим человеком. Иначе я буду вынужден констатировать, что медицина – чистейший вздор.