Дюймовочка по вызову

Но эти мысли тут же меня покинули, едва я прочитала в его глазах откровенную страсть. Значит, ему тоже понравилось ощущение моего превосходства над ним. В тот же миг я оказалась на нём сверху, после чего уверенно отымела его в позе наездницы. Причём для меня это оказалась не меньшим потрясением, чем для него.

Ведь раньше я всегда была покорной овечкой. Считала, что во всём должна подчиняться мужчине, предугадывая его сексуальные желания. А всё потому, что прекрасно понимала: как женщина я ничего собой не представляю… Но в этот раз всё происходило не так, как обычно. Это не он меня трахал, а я его. И мне это безумно нравилось! Словно в горячечном бреду я двигалась ему навстречу, насаживалась на его член вопреки откровенной боли, которая заводила меня подобно афродизиаку. Владимир лишь поддерживал меня под ягодицы, сжимая их с довольно ощутимой силой. А ведь раньше он никогда себе этого не позволял. Обращался со мной как с дорогой коллекционной куклой, до которой нельзя дотронуться. Но не в этот раз…

Когда мы пришли в себя, Володя посмотрел на меня так, будто увидел меня впервые. От этого моё сердце вновь забилось как сумасшедшее, заставив меня замереть от счастья. Но, сколько бы я не радовалась, увы, ничего не изменилось. Я это поняла почти сразу, увидев хорошо скрываемую ненависть в его глазах…

Глава 1

Когда я впервые ослушалась отца, он меня избил.

В тот день я пришла из института с наколкой. Сделала её ему назло, в качестве протеста, несмотря на его запрет. Маленькая изящная бабочка чуть выше щиколотки – это все, на что я осмелилась. Но и этого вполне хватило для моего наказания.

Но, несмотря на своё унизительное потрясение, в душе я всегда была к этому готова. Как-никак, наблюдая из года в год за тем, как он подымал на маму руку, знала, что и меня когда-нибудь постигнет та же участь. Тем более, в отличие от своей матери у меня не наблюдалось её врождённого терпения и покорности. Моя мама всегда отличалась повышенным человеколюбием (недаром отец называл её «мать Тереза»), но вот сила духа никогда не входила в число её достоинств. Поэтому она терпела, мучилась, но даже и не помышляла о разводе с отцом. Хотя, её тоже можно понять. Мой отец вряд ли бы её отпустил, он никогда не расставался с удобными вещами. И уж тем более, никогда в жизни не позволил бы ей уйти вместе со мной. А если бы мама и решилась на такой шаг, то рано или поздно сгинула бы в какой-нибудь лесопосадке, как и все его враги…

Поэтому, не в силах больше выносить беспредел своего отца, при первой же возможности я уехала из дома. Специально выбрала ВУЗ подальше от дома. Конечно, в столицу или же в Питер он меня ни за что бы не отпустил, так что пришлось выбирать из местных. И после своего поступления в универ на специальность «Живопись и изящные искусства» я окончательно поняла, что не ошиблась.

Честно говоря, в нашем городе это был единственный ВУЗ, где имелось подобное отделение. Ведь я не представляла себя в другой профессии, всегда мечтала стать художником и ни кем больше. Поэтому с младших классов я упорно шла к этой заветной цели. Занималась в школе изобразительных искусств, ходила на подготовительные курсы к известному художнику, а потом ещё заканчивала курсы при университете. Недаром же говорится, что талант – это десять процентов одарённости и девяносто процентов труда.

Во всяком случае, я умудрилась поступить на бюджетное место, что позволило мне стать от отца почти независимой. Правда, однокомнатную квартиру недалеко от универа мне снял отец, так как он и слышать не захотел об общежитии. «Как это так, моя дочь будет жить с какими-то нищебродами?!» – заявил он мне с праведным возмущением. Конечно, я попыталась объяснить ему, что бесплатно там учатся единицы, а вообще-то обучение стоит немалых денег. И далеко не все могли бы себе это позволить… но он меня и слушать не захотел.

Самодовольный урод. И это несмотря на то, что сам он рос в простой семье, или как любил подчеркнуть мой папаша, что он – «парнишка с рабочих окраин». Но с грязными бандитскими деньгами он считал себя, чуть ли не аристократом! Возможно, он до сих пор не мог простить маме, что она из профессорской семьи, а его отец всего лишь обыкновенный забулдыга и пьяница. Может, его одолевал комплекс неполноценности? Не знаю, почему он был таким. Да разве можно понять этого психопата?

Студенческие годы оказались самыми яркими, да и самыми счастливыми в моей далеко не безоблачной жизни. И вот когда я с красным дипломом вышла на жизненную тропу, то выяснилась, что моя профессия вряд ли меня прокормит. Я проработала некоторое время художником-оформителем, потом меня пристроили в центр народного творчества. Но всё это оказалось настолько нетворческим и малооплачиваемым, что вскоре мой художественный энтузиазм окончательно сдулся. Промучившись так ещё какое-то время я, в конце концов, устроилась в кафе продавцом и успокоилась.