Дюк (ЛП)

Но, в отличие от типичной палаты медицинского типа, здесь повсюду были вещи. И я имела в виду везде. Под кроватями лежали Срубы Линкольна (Lincoln Logs (Срубы Линкольна) — это знаменитая в США игрушка, классический конструктор с брёвнышками). В проходе лежало Лего. На краю раковины, как в бассейне, сидели Барби. Детская одежда и обувь были разбросаны повсюду, носки здесь, свитера там. Там были различные виды электроники — ноутбуки и электронные ридеры в углу у телевизора, к которому были подключены две разные игровые приставки.

— Клянусь Богом, мы не разгильдяи, — сказала Саммер, защищая беспорядок. — Но есть так много случаев, когда тебе нужно просто бросить обувь обратно в корзину для обуви, прежде чем ты скажешь это и пойти выпить чашку кофе. Даже если это кофе без кофеина, — сказала она, скривив губы, и я улыбнулась.

— Значит, ты знаешь, что это Саммер. Я Мэйз. Девятилетняя феминистка — самая старшая Саммер, Феррин. Фэллон тоже принадлежит ей. Он один из тех, кто играет с Лего. Тот, что поменьше, — добавила она, и я увидела мальчика лет шести, который выглядел точно так же, как его папа, сбивающий что-то, над чем он работал. Рядом с ним был мальчик, вероятно, того же возраста, но выше, шире, с такими плечами, из которых когда-нибудь вышел бы полузащитник, темными волосами и глазами медового цвета, которые я сразу узнала. Это были глаза Волка. — Это сын Джейни и Волка, Малкольм.

Я повернула голову, думая о мужчине в коридоре. — Его назвали в честь…

— Да, Малк был для Джейни как отец, — сказала Саммер с улыбкой.

— А теперь этот, играющий с… о, здорово, — проворчала она, и я оглянулась, чтобы увидеть маленького темноволосого, темно-голубоглазого трехлетнего мальчика, рисующего на стене карандашом. — Это мой. Сет. В последнее время у него небольшой жар, — добавила она, подходя к нему, беря карандаш и направляя его к другим мальчикам.

— Мы действительно выходим на улицу, чтобы дети могли выпустить пар, а мы могли подышать свежим воздухом или посмотреть тренировку по самообороне. Или даже иногда тренироваться в стрельбе по мишеням. Но их жизнь, наша жизнь просто немного более ограничена, чем раньше. Все… приспосабливаются.

— Для меня это не будет слишком отличаться. На самом деле, у меня, вероятно, будет больше свободы здесь, чем в комплексе, — сказала я, наблюдая, как Феррин принесла свою мерзость динозавра с Барби на вечеринку у бассейна.

Саммер кивнула. — Ну, мы дадим тебе кровать прямо здесь, — сказала она, указывая на ту, что стояла прямо за дверью. — Тебе будет легче приходить и уходить, когда заблагорассудится, не беспокоясь о том, что ты кого-нибудь разбудишь. Ло сказала, что у нас есть свобода действий, пока мы остаемся внутри, пока нам не скажут, что мы можем выйти. Хотя я все еще теряюсь, когда пытаюсь сделать это без чьего-либо разрешения.

— Здесь как в кукурузном лабиринте, — согласилась я.

— Ненавижу кукурузные лабиринты, — добавила она, и я кивнула.

Позади меня раздался другой голос, знакомый. — Видишь ли, они никогда не отвечают мне, когда в пути, поэтому я плохой хозяин и не встретила тебя, — сказала Ло, качая головой.

— Привет, Ло, — поприветствовала я ее, слегка улыбаясь.

— Итак, я вижу, ты познакомилась с военнослужащими. Милая девочка-динозавр, — крикнула она Феррин, которая загорелась от похвалы. — Однажды она будет работать на меня, попомните мои слова, — сказала она Саммер.

— Я хотела бы сказать, что нет, и она будет кем-то прилежным, как школьный учитель или налоговый консультант. Но я думаю, что мы все знаем это.

— Ладно, хочешь пойти и выпить настоящего кофе? Они все пьют это дерьмо без кофеина из-за беременности. Думаю, тебе может понадобиться что-нибудь покрепче.

И я согласилась.

Поэтому я последовала за ней по бесконечным коридорам, пока не оказалась в том, что было, во всех смыслах и целях, нормальным жилым пространством. Там была кухня, которая перетекала в небольшую гостиную, все было удобно обставлено, так что вы чувствовали себя не так, как в убежище, а скорее, как в доме.

— У меня здесь странная смесь людей. Некоторым из нас временами нужна домашняя атмосфера, но многие настолько привыкли к голости в казарменном стиле, что это действительно вызывает у них дискомфорт. Таким образом, у нас есть сочетание обоих стилей. Я, как правило, провожу здесь больше времени, чем большинство других. Итак, — сказала она, поворачиваясь к кофейнику и наливая две чашки, — как выглядело убежище Дюка?

— На удивление хорошо укомплектовано, — сказала я, принимая кофе и направляясь к холодильнику за сливками. Я нашла бутылку французских ванильных сливок и немного взволновалась. Это была не та вещь, которую большие, плохие люди, такие как Приспешники, держали в запасе. Небольшие удобства иногда имели огромное значение.

— Что ж, так оно и есть. Его семья была кем-то вроде творителей судьбы. Они превратили выживание в искусство.

— Ты знаешь о его семье? — удивленно спросила я. Не похоже, чтобы он мог свободно делиться информацией.