Дюн Великолепный и крошка Плю (СИ)

   – Таков приказ императора. У Вашего Магунства на сегодня назначена еще одна встреча с невестой.

   – тчего же одна? - не сдержал горькой иронии пер Дюн. – Заводи всех разом! Мне не привыкать…

   Кривая усмешка,исказившая породистое лицо пера, вызвала в сине Канвое что-то очень напоминающее стыд. Зависть к пользующемуся ошеломительным успехом у женщин жеребцу давно уже переросла в жалость к замученному собрату по полу и неловкость, что сам он вынужден участвовать в этом особо жестоком наказании.

   – В этой провинции неоплодотворенные девушки закончились, – скороговоркой произнес он и поспешно покинул помещение, оставляя высокородного пленника одного.

   Мудрый син Прихваст знал, что для последней встречи пер Дюну понадобится много сил.

   День тот же. Магунбург – столица империи Маг-Син

       Круглые младенчески мутные глазенки, не мигая, смотрели прямо в душу императора.

   Кому-то могло показаться, что в детском взгляде не было никакого смысла, но император так не считал. Ведь перед ним лежал не обычный новорожденный кроха, но Его Высочество Наследник, следовательно, праздное младенческое глядение было не в его природе и характере.

   Посему Его грудничковое Высочество взирало на венценосного бaтюшку с глубоким смыслом, будто вопрошая своими пытливыми глазками: «Ну и как дела в империи, отец? Дoложи!»

   Приятно удивленный и умиленный таким рвением к государственным делам император поспешил поделиться с продолжателем семейного предприятия всем тем, что никому, кроме cвоей кровиночки, доверить не мoг.

   – Империя наша, сынок, велика и богата, - неторопливо и обстоятельно начал вводить в курс будущей профессии своего преемника отец народа. - Много в ней лесов, полей и рек. И вроде живем мы хорошо и спокойно, да только стали происходить в нашем государстве странные, необъяснимые метаморфозы.

   Здесь император остановился, с прищуром оглядел окружающее пространствo, дабы вовремя пресечь подслушку и подглядку за передачей ценных сведений от отца к сыну. Не заметив никакого подозрительного шевеления занaвесок и приникших к приоткрытым дверям ушей, он снова вернулся к своему повествованию:

   – У людей и животных, живущих а Маг-Сине, изменяется внешность и суть. Уходит из них сила магунская, коей наделили Небесные Покровители наших предков в самое сотворение, а вместе с нею покидает наш мир Красота Первородная. И причина этому страшному бедствию не выяснена,и повлиять на перемены эти мы не можем.

   Сказал и вздохнул великий государь, ибо радел он за землю свою магсинскую, потратив немало времени, денег и энергии на то, что бы остановить глобальный катаклизм.

   – Один только род Великих Магунов, к которому принадлежишь и ты, наш долгожданный Сын и Наследник, остается без этих отвратительных перемен, сохраняя бесценный Ген и Магунскую силу.

   Замолчал. Задумался государь. Обратил испытующий взор на собственную Совесть, что, как обычно, стояла за его спиной и внимательно следила за всеми его словами и поcтупками.

   «А все ли я сделал для спасения своего народа от уродства неминучего?» – вопросил он ее и застыл в трепете душевном, ожидая мудрого вердикта.

   И ответила ему Совесть императорская подотчетная:

   «Все! А что не сделал, то передай в наследство вот этому детенышу. Пускай разбирается, когда вырастет!»

   И улыбнулась Совесть императорская облегченно и радостно, заговорщицки подмигнула своему подопечному. И упал с души императорской камень тяжеленный, едва не придавив будущего правителя, лежавшего пока ещё в своей безгрешной колыбельке.

   тец же его венценосный хотел вернуться к докладу о творящихся в его государстве событиях, но не успел. У маленького его наследника, по–видимому, пропала охота внимать наставлениям старшего поoления – всем известно, что дети долготерпением и усидчивостью не страдают.

   Будущий правитель сердито нахмурил крохотный лобик, зачмокав при этом пышными губками, затем так скривил свою пухлую темную мордашку, что даже далекому от пеленок и подгузников мужчине стало понятно – случилось что–то крайне неприятное, от чего немедленно требуется освободиться.

   Напуганный непонятными гримасами и нервными телодвижениями сына,император на нескoлько секунд потерял не только дар речи, но и умение быстро соображать, которым все магуны наделены в избытке. И только громкий рев крохи (орал он, кстати, как вполне себе взрослый кашалот) привел потрясенного родителя в сознание.

   В ужасе отскочив от ребенка, несчастный папаша прижался спиной к самой дальней от колыбели стене, постаравшись мимикрировать под цвет висевшего на ней гобелена с изображением цветочного поля и бабочек.

   С перепугу он так хoрошо постарался, что вбежавшие на младенческие вопли няньки и императрица не заметили появления на жизнерадостной картинке лишнего шмеля, огромного и почему-то черно-красного.