Дюна

— Как скажете, мой господин, — Хават отвернулся. Видя, что старик нервничает, Герцог подумал: «Возможно, он подозревает, что я ему не доверяю. Он должен знать, что я имею информацию о предательстве. Что ж, лучше всего немного успокоить его».

— Зуфир, — сказал он, — поскольку ты один из немногих, кому я могу доверять полностью, мы должны немедленно обсудить ещё один вопрос. Мы оба знаем, какими бдительными нам нужно быть, чтобы воспрепятствовать предателям проникнуть в наши ряды… но у меня есть два новых сообщения.

Хават обернулся и посмотрел на него. Лето повторил рассказанное Полом. Вместо того, чтобы ввергнуть ментата в состояние напряженной сосредоточенности, услышанное им лишь усилило его волнение.

Понаблюдав за стариком, Лето сказал:

— Ты что-то скрываешь, старина. Мне следовало понять это тогда, когда ты так нервничал на совещании штаба. Что же это такое важное, что нельзя было сообщить об этом всем присутствующим?

Красные губы Хавата вытянулись в тонкую ниточку. На них сильнее обозначились черточки морщин. Они стали еще глубже, когда он проговорил:

— Мой господин, я не знаю, как об этом сказать.

— Мы причиняем друг другу лишь страдания. Ты знаешь, что со мной можно говорить обо всем, Зуфир.

Хават продолжал смотреть на него, думая: «Вот таким я люблю его больше всего. Он человек чести и заслуживает того, чтобы до конца рассчитывать на мою преданность и усердие. Почему я должен причинять ему боль?»

— Итак? — спросил Лето.

Хават пожал плечами.

— Все дело в клочке записки. Мы отобрали ее у курьера Харконеннов. Она была предназначена для агента по имени Парди. У нас были веские причины считать, что Парди — глава здешней сети Харконеннов. Она может иметь и большое значение и абсолютно никакого. Все зависит от восприятия ее.

— Каково же содержание этой записки?

— Клочка записки, мой господин. Она была сделана на пленке и к ней, как обычно, была привязана капсула со взрывчатым веществом. Мы смогли получить лишь клочок от записки. Тем не менее, этот клочок имеет чрезмерную важность.

— Ну?

Хават облизнул губы.

— В ней говорится: «…его никогда не станут подозревать, и когда на него обрушится удар любой руки, одного этого будет достаточно, чтобы его уничтожить». На записке была собственная подпись Барона, я ее узнал.

— Твои подозрения очевидны. — сказал Герцог с внезапным холодом в голосе.

— Я бы скорее позволил отрезать свои руки, чем причинить вам боль, — сказал Хават. — Господин, если…

— Леди Джессика, — сказал Лето, чувствуя, как его захватывает волна гнева. — Неужели ты не мог выудить правду у этого Парди?

— К несчастью, Парди больше не было в живых, когда мы перехватили курьера. Курьер же, я в этом уверен, не знал, что нес.

— Понимаю.

Лето покачал головой, думая: «Как все это отвратительно. Ничего подобного быть не может. Я знаю свою женщину».

— Мой господин, если…

— Нет! — рявкнул Герцог. — Здесь ошибка.

— Мы не можем оставить этот факт без внимания, мой господин.

— Она со мной шестнадцать лет! У нее было бесчисленное число возможностей для того, чтобы… Ты сам изучал школу и женщину!

Хават горько проговорил:

— Уже известно, что факты могут проходить мимо меня.

— Говорю тебе, что это невозможно. Харконнены хотят уничтожить род Атридесов, включая и Пола. Они уже однажды пытались. Может ли женщина замышлять что-то против сына?

— Возможно, против собственного сына она не действует. А вчерашняя попытка могла быть хитрым трюком.

Она же сама раскрыла этот трюк.

— Сэр, она утверждает, что он ей известен? Что она сирота и сиротой ее сделали Атридесы?

— Она могла бы начать действовать давным-давно. Подсыпать яд в мое питье… вонзить ночью стилет. У кого была лучшая возможность?

— Харконнены хотят уничтожить нас, мой господин. В их намерение входит не только убийство. Вендетта должна быть настоящим искусством.

Плечи Герцога поникли. Он закрыл глаза и казался старым и усталым. «Этого не может быть. Женщина открыла мне свое сердце».

— Можно ли придумать лучший способ уничтожить меня, чем посеять во мне подозрения о женщине, которую я люблю?

— Я обдумал эту возможность, — сказал Хават, и — и нес же…

Герцог открыл глаза и посмотрел на Хавата, думая: «Пусть он подозревает. Подозрения — это по его части. Может быть, если я притворюсь, что поверил в это, тот, другой, станет менее осторожным».

— Что ты предлагаешь? — прошептал Герцог.

— Постоянное наблюдение с этой минуты, мой господин. Она должна быть под надзором в любое время суток. Я прослежу за тем, чтобы это было так. Айдахо был бы идеальным человеком для подобной работы. Может быть, через неделю нам удастся заполучить его обратно. В его отряде есть один молодой человек, обученный нами настолько хорошо, что он мог бы служить идеальной заменой Айдахо у Свободных. Он искушен в делах дипломатии.

— Не рискуй такими делами со Свободными.

— Конечно, нет, сэр.

— А что насчет Пола?

— Возможно, мы могли бы побеспокоить доктора Уйе.

Лето снова повернулся к Хавату.

— Оставляю это на вас.

— Я буду благоразумен, мой господин.

Ну что ж, по крайней мере, я могу рассчитывать на это. подумал Герцог. Потом он сказал: