Дюна

— Милорд, — сказал Стилгар, не решаясь взглянуть Полу в лицо. Пол направил пустые глазницы на галерею, потом перевел их на Корбу.

— Что, Корба, у тебя больше не осталось слов для дифирамбов?

На галерее послышался ропот. Он становился все громче, теперь различались отдельные слова и фразы:

— Закон о слепых… обычай Свободных… в пустыню… тот, кто нарушит…

— Кто говорит, что я слеп? — возвысил голос Пол. Он повернулся к галерее. — Ты, Раджифири? Я вижу, ты сегодня разряжен, а на голубой рубашке под золотым камзолом осела уличная пыль. Неопрятность — твой главный недостаток.

Раджифири, сложил три пальца в жесте, отгоняющем зло.

— Направь эти пальцы на себя! — воскликнул Пол. — Мы знаем, где находится зло! — он снова обернулся к Корбе. — На твоем лице чувство вины, Корба.

— Нет моей вины! Меня оклеветали… — Он замолчал и беспомощно оглянулся на галерею, ища поддержки.

Алия встала, спустилась вниз и подошла к Корбе. С расстояния меньше метра она смотрела на него сверху вниз, молча и угрожающе.

Корба заерзал под ее обвиняющим взглядом, бросая беспокойные взгляды на галерею.

— Чьи глаза ты видишь там, вверху? — спросил Пол.

— Вы не можете видеть! — закричал Корба.

Пол испытал мгновенное чувство жалости к Корбе. Видение захватило этого человека в свои сети, как и всех остальных. Он лишь играл свою роль, не более.

— Мне не нужны глаза, чтобы видеть тебя, — сказал Пол. И начал описывать Корбу, каждое движение, каждый жест, каждый испуганный и тревожный взгляд.

Отчаяние росло в Корбе.

Алия видела, что он может сломаться в любую минуту. Она подумала, что кто-то на галерее тоже понимает это. Кто? Она изучала лица наибов, замечая, Как выдают их гнев страх, неуверенность, чувство вины…

Пол умолк.

Немного оправившись, Корба вновь перешел в наступление:

— Я хочу знать, кто обвиняет меня!

— Отхейм! — сказала Алия.

— Но Отхейм мертв! — воскликнул Корба.

— Откуда ты это узнал? — спросил Пол. — Через своих шпионов? Нам известно о твоих шпионах и курьерах. Мы знаем, кто привез прожигатель камня с Тарахелла.

— Он предназначался для защиты квизарата, — выкрикнул Корба.

— А как он попал в руки предателей? — в упор спросил его Пол.

— Его украли, и мы… — Корба замолчал, судорожно хватая ртом воздух. Взгляд его метался вправо и влево. — Все знают, что я был гласом любви к Муаддибу. — Он посмотрел на галерею. — Как может мертвец обвинить Свободного?

— Голос Отхейма не умер, — сказала Алия. И замолчала, так как Пол остерегающе дотронулся до ее руки.

— Отхейм прислал нам свой голос, — сказал Пол. — Он сообщает имена, подробности предательства, места и время тайных встреч. Ты видишь, Корба, что кое-кого в Совете наибов не хватает. Где Меркур и Фаш? Нет с нами сегодня Каке и Лейма. А где Таким?

Корба покачал головой.

— Не знаешь? Тогда слушай: они бежали с Арраки с украденным червем, — продолжал Пол. — Даже если бы я освободил тебя сейчас, то Шаи-Хулуд забрал бы твою воду за участие в этом. Почему я не освобождаю тебя, Корба? Подумай о тех, кто потерял глаза, кто не может видеть, как я. У них есть семьи и друзья. Куда ты скроешься от них?

— Это несчастный случай! — взвыл Корба. — И они получат глаза от… — он замолчал.

— Кто знает, что приобретешь вместе с металлическими глазами? — спросил Пол.

Наибы на галерее начали переговариваться вполголоса, прикрывая рты руками. Теперь они смотрели на Корбу почти враждебно.

— «Для защиты квизарата», — повторил Пол. — Устройство, способное уничтожить всю планету, испускающее лучи, которые ослепляют всех, оказавшихся поблизости. Какой из этих эффектов, Корба, ты предназначал для защиты квизарата? По-твоему, квизарат может лишать всех зрения?

— Из простого любопытства, милорд, — молил Корба. — Мы знали, что старый закон гласит: «Только Семьи могут обладать атомной энергией». И квизарат повиновался…

— Ты, что ли, повиновался… — усмехнулся Пол. — Хорошенькое любопытство!

— Если есть голос, даже только голос моего обвинителя, я должен его выслушать, — сказал Корба. — У Свободного есть права.

— Он прав, сир, — сказал Стилгар.

Алия бросила в его сторону уничтожающий взгляд.

— Закон есть закон, — сказал Стилгар. Чувствуя неудовольствие Алии, он начал цитировать законы Свободных, сопровождая цитаты своими комментариями.

Алия испытывала странное ощущение, будто она слышит слова Стилгара еще до того, как он их произнесет. Как он может быть столь консервативен! Никогда раньше он не придерживался столь неукоснительно кодекса Дюны. Его подбородок гордо выпятился, тон его голоса был наступательным. Он произносил слова так, словно отрубал их. Неужели в нем нет ничего, кроме этой отвратительной чопорности!

— Корба — Свободный, и его должно судить по законам Свободных, — заключил Стилгар.

Алия отвернулась и взглянула на тени, падающие из сада. Расследование затянулось почти до полудня. А что теперь? Корба немного успокоился. На лице панегериста было написано, что он жертва несправедливости: он делал все исключительно из любви к Муаддибу. Она взглянула на Корбу и увидела, как на его лице промелькнуло довольное выражение.