Дюна: Дюна. Мессия Дюны. Дети Дюны

Пауль спал. Ему снилась какая-то пещера на Арракисе, молчаливые люди, скользящие в неясном свете плавающих в воздухе ламп. И тишина – торжественная тишина храма, нарушаемая только отчетливо отдающимися под сводами звуками часто падающих капель: кап-кап-кап… Пауль даже в забытьи чувствовал, что не забудет это видение – пробуждаясь, он всегда помнил сны, содержащие предсказание…

Видение становилось все более зыбким и наконец растаяло.

Пауль лежал в полудреме и думал. Замок Каладан, в котором он не знал игр со сверстниками, пожалуй, вовсе не заслуживал грусти при расставании. Доктор Юйэ, его учитель, намекнул, что на Арракисе классовые рамки кодекса Фафрелах не соблюдаются так строго, как здесь. Люди там живут в пустыне, где нет каидов и башаров Императора, чтобы командовать ими. Люди, подчиняющиеся лишь Воле Пустыни, фримены, «Свободные» – не внесенные в имперские переписи…

Арракис – Дюна – Планета Пустыни…

Пауль почувствовал охватившее его напряжение и применил один из приемов подчинения духа и тела, которым научила его мать. Три быстрых коротких вдоха – и привычная реакция: он словно поплыл, концентрируя при этом свое внутреннее «я»: …аорта расширяется… сознание сфокусировано… сознание контролируется полностью: я могу управлять сознанием, включать и выключать по собственному желанию… моя кровь насыщается кислородом и омывает им перегруженные участки… невозможно получить пищу, безопасность и свободу, пользуясь одним лишь инстинктом… разуму животного не дано выйти за пределы момента или осознать, что оно само может уничтожить свою добычу… животное разрушает, а не создает… удовольствия животного остаются на уровне чувственного восприятия, не возвышаясь до осознания… человек нуждается в системе координат для восприятия мира… концентрируя сознание, я создаю такую систему… единство тела следует за работой нервной и кровеносной систем – согласно нуждам самих клеток… все сущее, все предметы, все живое – все непостоянно… необходимо стремиться к постоянству изменчивости внутри себя…

Снова и снова повторялся этот урок в плывущем сознании Пауля.

Когда же сквозь шторы проник желтый свет утра, Пауль почувствовал его сквозь сомкнутые веки, открыл глаза и услышал, что в замке возобновилась суета. Увидел над собой знакомую резьбу потолочных балок…

Отворилась дверь, и в спальню заглянула мать: волосы цвета темной бронзы перевиты черной лентой, черты лица неподвижны, и зеленые глаза торжественно-строги.

– Проснулся? – спросила она. – Хорошо выспался?

– Да.

Пауль пристально смотрел на нее, пока мать выбирала одежду, примечая непривычную суровость, напряженные плечи… Никто другой не разглядел бы этого, но Джессика сама обучала его тайнам Бе́не Гессери́т, заставляла обращать внимание на мельчайшие детали.

Она повернулась, держа в руках полуофициальную куртку с красным соколом – гербом дома Атрейдес – на нагрудном кармане.

– Одевайся быстрее. Преподобная Мать ждет тебя.

– Когда-то, давно, она приснилась мне… Кто она такая?

– Моя бывшая наставница в школе Бене Гессерит. Сейчас она – личная Правдовидица Императора. И, Пауль… – мать на мгновение умолкла, – Пауль, ты должен рассказать ей о своих снах.

– Хорошо. Мы получили Арракис благодаря ей?

– Мы еще не получили его. Он не наш… – Джессика стряхнула пылинки с одежды и повесила брюки вместе с курткой на стойку у постели. – Не заставляй Преподобную дожидаться тебя…

Пауль сел, обхватил колени.

– А что такое гом джаббар?

И снова материнская наука позволила Паулю заметить ту неуловимую, чуть заметную дрожь, которую он мог истолковать только как страх.

Джессика подошла к окну, раздвинула шторы и посмотрела туда, где за приречными садами возвышалась гора Сиуби.

– Ты узнаешь, что такое… гом джаббар… очень скоро.

В ее голосе он отчетливо услышал нотки страха и изумился вновь.

Не оборачиваясь, Джессика произнесла:

– Преподобная Мать ждет тебя в моей утренней приемной. Поторопись.