Дюна: Дом Харконненов

После отчаянной попытки блокировать чувствительные нервы Джессике удалось притупить боль. От кисти до локтя она теперь чувствовала только онемение; боль перестала существовать. Глубже, еще глубже. Несколько мгновений спустя Джессика утратила физическую форму, дух ее полностью отделился от тела.

Из отверстия куба, словно дымок курения, выполз легкий туман.

— Хорошо, хорошо, — шепотом подбодрила свою воспитанницу Мохиам.

Туман — свидетельство правильного понимания, проявленного Джессикой — перешел в отверстие пирамиды. Теперь девочку охватила волна наслаждения, настолько возбуждающая, что Джессика едва могла перенести ее. Она переходила от одного экстаза к другому, дрожала от восторга, растекалась от удовольствия и вновь восставала, словно громадная волна цунами в безбрежном просторе океана. Все выше и выше, вот она уже на гребне волны…

Но в этот момент дымка осознания перевалила через гребень и рухнула в пропасть, увлекая за собой Джессику.

Образы потускнели и исчезли. Джессика ощутила, что ее ноги обуты в матерчатые тапочки, что к материи прилипли ее потные пятки, и ощутила сквозь тонкие подошвы твердость пола. Ее правая рука… Она все еще не чувствовала ее, не могла ее видеть и запястье отказывалось повиноваться — способность к движению сохранили только глаза.

Скосив глаза вправо, Джессика всмотрелась в приставленную к ее щеке отравленную иглу, за которой был виден золотой шар вечности. Мохиам твердо держала иглу гом-джаббара, и девочка сконцентрировала взгляд на серебряном острие, сверкавшем, как далекая звезда. Один укол, и Джессика духом и телом вступит в золотую сферу вечности, откуда нет возврата. Теперь девочка не чувствовала ни боли, ни наслаждения, только отупляющий покой. Она приняла решение.

Пришло понимание: Я — ничто.

— Боль, наслаждение, вечность — все интересует меня, — тихо произнесла Джессика, услышав свой голос как бы со стороны, — ибо что одно значит без остального?

Мохиам поняла, что девочка преодолела кризис и выдержала испытание. Животное не может взять верх над такой несгибаемой натурой. Джессика покачнулась, силы ее были на исходе. Мохиам убрала отравленную иглу.

Джессике показалось, что испытание кончилось как-то внезапно. Все было плодом ее воображения — боль, наслаждение и пустота. Все было сделано с помощью разработанной в Бене Гессерит методики контроля над разумом. То была великая способность направлять мысли и чувства другого человека в нужное русло, заставлять его действовать, как нужно экзаменатору. Что поделаешь, тест.

Неужели она и правда сунула руку в зеленый куб? Неужели она превратилась в дымку? Ум подсказывал, что ничего этого не было. Однако когда Джессика попыталась согнуть пальцы, то ощутила в них скованность и боль.

Платье девочки пропиталось потом, Мохиам вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, коротко обняла Джессику и вновь обратилась к ней, соблюдая формальные правила:

— Добро пожаловать в Общину Сестер, человек.

~ ~ ~

Я сражался во многих великих войнах, защищая империю, и во имя императора убил множество людей. Мне приходилось исполнять обязанности члена Ландсраада. Я изъездил вдоль и поперек все континенты Каладана и познал все бремя дел по управлению Великим Домом. И все же самые лучшие мои воспоминания связаны с временем, которое я провел с сыном.

Герцог Пауль Атрейдес

Когда герцогское судно на подводных крыльях покинуло пристань и вышло в открытое море, Лето, стоявший на носу, оглянулся и внимательно посмотрел на древнее здание каладанского замка, из которого Атрейдесы правили своими подданными на протяжении двадцати шести поколений.

С такого расстояния он не мог различить лица, но на балконе Лето заметил маленькую фигурку. Кайлея. Несмотря на то что она всячески сопротивлялась тому, чтобы Лето брал с собой в плавание Виктора, которому едва сравнялось два с половиной года, она все же вышла на балкон посмотреть, как судно отойдет от причала. Но на душе у герцога все равно было тяжело.

— Можно мне надеть шлем? — Круглое лицо Ромбура расплылось в улыбке, исполненной надежды. Буйная копна светлых волос развевалась на свежем ветру. — Мне никогда не приходилось управлять большим судном на подводных крыльях.

— Подожди, пока мы не выйдем в открытое море. — Лето взглянул на изгнанника с озорной усмешкой. — Так будет безопаснее. Мне кажется, я припоминаю, как однажды некий увалень разбил лодку о рифы.

Ромбур вспыхнул до корней волос.

— С тех пор я много чему научился, и прежде всего здравому смыслу.

— Ты действительно многому научился. Тессия хорошо на тебя влияет.