Дюна. Первая трилогия

Алия подумала о недосягаемом Дункане, который окопался в Табре и подтачивает изнутри то повиновение, которого требует Алия от Стилгара. Ирулан и Дункан спелись, толкуя о реальных событиях, лежащих в основе зловещих знамений. Дурачье! Даже ее шпионы поддались общему психозу, со страхом донося о происходящем.

И почему Ганима настаивает на своей версии гибели Лето?

Алия тяжело вздохнула. Среди всех сообщений было только одно обнадеживающее. Фарад’н прислал отряд своей личной гвардии, «чтобы помочь вам в трудную минуту и обеспечить безопасность при подготовке к церемонии обручения». Алия улыбнулась в унисон усмешке, прозвучавшей в ее мозгу. Этот план продолжал действовать. Найдутся логические обоснования, которые позволят рассеять и весь прочий суеверный вздор.

Гвардию Фарад’на она использует для обуздания Шулоха и ареста известных противников режима, особенно среди наибов. Она подумала о действиях и против Стилгара, но внутренний голос предостерег ее: «Еще не время».

– Мать и Община Сестер имеют какие-то свои планы, – прошептала Алия. – Для чего она обучает Фарад’на?

– Может быть, он ее возбуждает, – высказал свое предположение старый барон.

– Она слишком холодна для этого.

– Ты не хочешь попросить Фарад’на, чтобы он вернул ее?

– Я очень хорошо понимаю, насколько это опасно.

– Отлично. Кстати, кого это привезла твоя помощница Зия? Кажется, его зовут Агарвес – Буэр Агарвес. Ты можешь пригласить его сегодня…

– Нет!

– Алия…

– Уже почти светает, ты, ненасытный старый дурак! Утром Военный Совет, потом священники…

– Не доверяй им, дорогая Алия.

– Я и не думаю им доверять!

– Вот и хорошо! Но Буэр Агарвес…

– Я сказала: нет!

Старый барон замолчал, но теперь у Алии разболелась голова. Боль вползла под свод черепа откуда-то из правой щеки. Когда-то она выместила ярость на охране, но сегодня Алия решила сопротивляться.

– Если ты будешь упорствовать, то я приму успокаивающее, – пригрозила она.

Барон понял, что она не шутит. Головная боль стала отступать.

– Ладно, – раздраженно произнес он. – В другой раз.

– В другой раз, – покорно согласилась она.

* * *

Ты разъял пески дланью своей; Ты разбил головы драконам Пустыни. Да, Я сохранил тебя, яко зверя, идущего с дюн; у тебя два рога агнчих, но глаголешь ты, яко дракон.

Пересмотренная Оранжевая католическая Библия, Арран II:4

То было незыблемое пророчество, нити превратились в канаты, теперь Лето казалось, что это он знал всю свою жизнь. Он оглядел просторы Танзеруфта, окутанные вечерними сумерками. В ста семидесяти километрах к северу лежит Старая Пропасть – расселина в скалах Защитного Вала, через которую древние фримены проникли в Пустыню.

Лето не ведал больше сомнений. Он знал, почему стоит здесь один, охваченный тем не менее чувством, что вся эта земля принадлежит ему и будет исполнять его волю. Ощущал он и крепость той нити, которая связывала его со всем человечеством, и ту глубокую потребность во Вселенной, доступной чувственному опытному восприятию и поддающейся логическому объяснению, во Вселенной, состоящей из распознаваемых закономерностей, лежащих в основе непрестанно происходящих изменений.

Я знаю эту Вселенную.

Червь, доставивший его сюда, стоял, выпрямившись, ожидая, как послушное дрессированное животное, команды своего хозяина. Лето управлял червем только с помощью покрытых новой оболочкой рук, удерживая кольца червя на поверхности. За время ночного путешествия на север червь страшно утомился. Его силикатно-серный внутренний «двигатель» работал на пределе своих возможностей, изрыгая мощные потоки кислорода, порождая завихрения, охватывавшие Лето. Временами жар причинял ему головокружение, наполнявшее сознание странными ощущениями. Эти постоянно повторяющиеся субъективные видения были обращены на предков, живших в его существе, а это заставляло самого Лето переживать земное прошлое своего рода. Эти знания помогали познать те изменения, которые происходили сейчас в его личности.

Он понимал, сколь мало человеческого в нем осталось. Соблазняемый Пряностью, которую он поглощал при первой же возможности, он видел, что его оболочка перестала быть форелью так же, как он сам перестал быть обычным человеком. Реснички песчаных созданий проросли в его плоть, создав новое существо, которое в течение всех предбудущих веков станет претерпевать свои неповторимые метаморфозы.

Ты видел это, отец, но отверг, – подумал он. – То было нечто, породившее в тебе ужас, и ты не смог встретить это лицом к лицу.

Лето знал, что думали о его отце и почему.

Муад’Диб умер от своего предзнания.

Но в действительности Пол Атрейдес бежал от реальности Вселенной в состояние Алам аль-Митхаль, будучи еще живым, не решившись на то, на что отважился его сын.