Дюна: Пол

Купол, покрывающий город, был пока не закончен, но Шаддам надеялся, что со временем в защищенной части города начнут пышно произрастать деревья и кустарники. В суете строительных работ он чувствовал себя как управляющий большой свалки по утилизации и сортировке мусора, из которого извлекают всякий хлам на постройку жалких лачуг. Как ни старался бывший Император, из его усилий не вышло ничего, кроме смехотворной имитации императорского дворца на Кайтэйне.

Личная резиденция Шаддама находилась в покрытой куполом части города, который непрерывно строился и перестраивался. Благодаря показному великодушию Муад’Диба, резиденция была богато обставлена реликвиями рода Коррино, устлана кайтэйнскими коврами ручной работы и украшена другими произведениями высокого искусства, вывезенными из императорского дворца. Неповторимые фамильные ценности служили дразнящим напоминанием об утраченном величии. Шаддам сохранил все свои императорские регалии, одежду и даже оружие. Видимо, для вящего оскорбления «благодетель» выслал Шаддаму контейнер, полный его детских игрушек, включая и чучело салузанского быка.

Члены семьи Шаддама и его ближайшие советники размещались в разных, но соединенных друг с другом зданиях. Личное жилище Шаддама разительно отличалось от других строений. Самое большое из всех, оно было оснащено воздушными подвесными системами, что позволяло Шаддаму летать над равнинами Салусы, не покидая дома, и осматривать местность, оценивая ее условия. По крайней мере это обстоятельство давало ему иллюзию мобильности и свободы передвижения.

«Император не должен просить милостыню, чтобы выжить». Шаддам прикоснулся пальцем к вмонтированному в стену сенсору, и декоративное окно сменилось изображением ландшафтов Кайтэйна. Это было чудо электронной техники, которое Шаддаму позволили сохранить. «Они так добры ко мне».

Он обернулся и увидел в дверном проеме офицера сардаукара в сером мундире, украшенном золотым и серебряным шитьем. Пожилой, мощного сложения человек, полковник-баши, держа в одной руке черный шлем, отсалютовал другой рукой поверженному Императору. Лицо баши, казалось, было высечено из твердого, обветренного гранита Салусы, где он прослужил много лет.

– Вы вызывали меня, сир?

Шаддам был рад видеть одного из самых преданных своих военачальников.

– Да, баши Гарон. У меня есть для вас важное задание.

Когда-то Зум Гарон командовал всеми легионами сардаукаров Шаддама, но теперь под началом прославленного командира оставались лишь ничтожные силы – несколько тысяч сардаукаров, которых Пол Атрейдес разрешил сохранить. Рот Гарона дернулся. Он ждал, что скажет его хозяин.

Шаддам подошел к письменному столу, выдвинул ящик и достал оттуда изукрашенный кинжал с золотой рукояткой, инкрустированной драгоценными камнями.

– Тиран Муад’Диб и его фанатики попирают законы дипломатии и правила приличия. Те из нас, кто стоит за цивилизацию и стабильность, должны забыть свои противоречия. Но я не могу все делать сам и один вникать во все. – Он ударил клинком по ладони, а потом, рукояткой вперед, протянул оружие баши. – Разыщите моего дорогого друга Хасимира Фенринга и передайте, что мне сейчас очень нужна его помощь. Он покинул нас всего месяц назад, а значит, не успел еще закрепиться где-то надолго. Отдайте ему этот кинжал и скажите, что это мой личный дар. Значение его он поймет сам.

Гарон взял кинжал. Лицо военачальника осталось бесстрастным, но старый баши умел скрывать за этим каменным фасадом любую бурю эмоций.

– Я не говорил с ним с тех пор, как он отбыл отсюда, в отличие от моего, его изгнание было сугубо добровольным, – добавил Шаддам. – Спросите, как чувствуют себя его дорогая жена и их ребенок. Малышке уже исполнилось три года! Да, и не забудьте напомнить ему, что моя дочь Уэнсиция только что вышла замуж за его кузена Далака Зор-Фенринга. Вероятно, мой друг пока этого не знает.

Шаддам заставил себя улыбнуться, чтобы скрыть горечь. Как много он потерпел за последнее время мелких унизительных поражений! В изгнании у Шаддама не было никаких надежд на заключение перспективных матримониальных союзов. Поэтому после отъезда графа он выдал за его кузена свою среднюю дочь. Втайне бывший Император надеялся, что друг детства оценит этот шаг и ответит на него дружбой. Как не хватало Шаддаму Фенринга! Несмотря на их ссору, Шаддам был уверен, что старая дружба перевесит мимолетные обиды. Коррино и Фенринг дружили почти всю свою сознательную жизнь. Скоро, как рассчитывал Шаддам, появится внук, который еще больше укрепит старые узы.

Гарон откашлялся.

– Найти графа Фенринга будет нелегко, сир.

– Когда сардаукары уклонялись от выполнения трудных заданий?

– Никогда, сир. Я сделаю все, что в моих силах.