Дюна. Последний бой Империи (СИ)

Упав на землю, Иштван несколько минут не вставал, катаясь и потирая ушибленные места - не столько от боли, сколько опасаясь, что вновь окажется падающим вниз с километровой высоты. Наконец, шок прошёл, и он заставил себя встать. Стало понятно, что именно произошло. Скорость свободного падения аналоговая программа ИГХД затормозила в три этапа, чтобы не переломать хрупкие человеческие кости. Половинная вес-плавучесть включилась, вероятнее всего, на пятиста метрах, четвертная - на двухста или двухсот пятидесяти, нулевая - на пятидесяти. Так и должно было бы быть. Иштван осмотрелся.

Он находился в заражённом лесу, о котором слышал столько историй. Одна из них была даже не историей, а теорией - считалось, будто короткий жизненный цикл принуждает растения и животные, оказавшиеся перед угрозой гибели, сходить с ума - они становятся безумны, изобретательны и коварны, пытаясь если не зацепиться за жизнь, то хотя бы убить ближнего своего. Как сардаукары.

Ещё находясь на верхушке дерева, Иштван, нет, Шелеххериб, засёк направление на лагерь, до которого было всего несколько сот метров. Ему казалось, что найти выход из леса, каким бы он ни был густым, будет достаточно легко.

Он огляделся. Лес походил на обычный лиственный, но деревья были мелкие, а кусты - наоборот, крупные, что произошло, видимо, в результате выравнивания длительности жизненного цикла. Отовсюду исходил запах гниения пожухлой листвы и павших древесных стволов. Более всего удивляла раскраска стволов, листьев, трав - они будто переливались всеми возможными красками, наиразнообразнейшими оттенками, кричащими, как одежды проституток в весёлых кварталах. Как и там, растения наперебой спешили пожить, использовать короткий срок мутировавшей жизни максимально полно.

Шелеххериб подозрительно осмотрел огромный, почти метровой высоты, цветок с прекрасной нежно-белой головкой, окружённую оранжевыми лепестками с коричневой каймой. Цветок испускал слабую фосфоресценцию.

Интересно, каких насекомых он может привлекать, и ядовиты ли они?

Он выхватил кинжал и осторожно потрогал цветок. Ничего.

Просто яркий цветок.

Он наступил на бледный стебель, повалив цветок, и с удовольствием передавил растение, пустившее прозрачную жидкость.

Шелеххериб вспомнил истории о кровоточащих деревьях и решил проверить их подлинность. Удерживая в уме направление на лагерь, он выбрал дерево, показавшееся ему вполне подходящим для опытов. Более всего оно походило на невысокое плодовое дерево, вроде сливы или вишни, однако плодов было не видно, зато цветки зелёно-красного цвета бросались в глаза, выделяясь на фоне голубого ствола. Внимательно осмотрев гладкую, как кожа, кору дерева, бывший студент-социометрист решительно воткнул в неё нож. Проткнув кору, острие неожиданно легко вошло в ствол, как в человеческую плоть. В месте прокола обильно выступил голубой сок.

Шелеххериб вытянул нож и отпрянул, будучи уже наполовину уверенным, что дерево разумное. Оно, тем не менее, не закричало и не укусило его. И всё-таки... Да, ветки действительно зашевелились. В наступившей тишине шелест листьев показался ужасающе громким. Ветви дерева тянулись к месту прокола, пытаясь его заткнуть, одновременно тесня Иштвана.

Неожиданно остальные деревья подхватили этот странный шелест, становившийся с каждой секундой всё громче.

Иштвану показалось, что он сходит с ума. К нему отвсюду тянулись растения, лианы, корни, ветки с шипами, стремясь удавить, отравить, затянуть во тьму...Нет! Они действительно лезли отвсюду! Он выхватил меч.

Где-то невдалеке послышался злобный вой, переходящий в безумный смех.

Иштван собрал волю в кулак и взял направление на лагерь, тщательно избегая встречи с крупными растениями, а мелкие решительно отсекая мечом.

Это - всего лишь растения. А до лагеря - не более километра,вероятно, гораздо меньше.

Пробираясь сквозь заросли как можно аккуратнее, он уже почти успокоился - спокойнее стали и растения, и, казалось, впереди был виден просвет в деревьях. Он заторопился туда, вновь услышав всё тот же обезумевший вой, только гораздо ближе. Иштвану стало не по себе. Он сорвался и перешёл на бег, стремясь выйти к свету как можно быстрее.

Свет заливал небольшую прогалину, радиусом около пятнадцати метров, вызвав у Иштвана горькое разочарование. Выйдя на середину поляны, он оглянулся. По крайней мере, здесь, на этой, поросшей буроватой травой площадке, можно дать бой хищнику.

Тот не заставил себя ждать. Странное, вызывающее и страх, и жалость существо, вышло из лесу. Четвероногое, поросшее шерстью, оно было, вероятно, одичавшей собакой или мутировавшим волком. Сине-зелёная окраска ничем не выделялась на фоне таких же цветастых растений.

Волк зарычал и сделал несколько шагов вперёд, припав к земле; его шерсть встала дыбом.