Дюна. В коллекции

Я вновь находилась на плавучей платформе. Вот я поздравляю мистера Чэна. Вот я общаюсь с Вэйжем. Вот я сплетничаю с Барбарой. Вот гости поздравляют юбиляра. Картинки сменялись быстро — одна за другой, но все они были логичны и связаны между собой. И наконец — кульминация. Спич Коула и казнь Чэна. Но теперь все поменялось — теперь я стояла перед стариком и отчетливо видела его кончину. Будто мое воображение дорисовывало недостающие фрагменты. Теперь лицо старика, наполовину изуродованное параличом, стояло прямо у меня перед глазами. Он трясся на стуле, словно к нему были подсоединены электроды с током, изо рта вытекала кровавая пена, но внезапно картинка зависла, все вокруг замерло, и он открыл глаза. Его выцветший взгляд был живой, осознанный и направлен именно на меня. Он открыл рот, испачканный кровью, и начал что-то говорить, будто рыба, выброшенная на берег. Слов его я не слышала, но в какой-то момент в моей голове заскрипел старческий сухой голос: “Я его заберу”. Внезапно я оказалась в спальне Коула, подошла к его кровати, откинула одеяло, но вместо его силуэта зияла черная пустота. Вязкая и глухая. Тупиковая. Непроходимая. Не знаю почему, но именно эта страшная черная дыра меня испугала больше всего, и я, закричав, проснулась.

Резко сев на постели, я нащупала дрожащими пальцами выключатель и зажгла ночник.

— Дюнина, успокойся. Это всего лишь ночной кошмар, продиктованный вечерними событиями. Ничего более, — успокаивала я себя, потирая виски, но по спине все еще текли холодные капельки пота, а голову сдавило болью.

“Я его заберу…” — продолжал звучать старческий голос в моей голове, и я сглотнула, чувствуя, как язык прилипает к нёбу.

Мне вновь стало страшно. По настоящему страшно за Коула. Перед глазами вновь возникла картинка пустой кровати с черной дырой, и я сжала кулаки. Сердце бешено колотилось, шелковая пижама прилипла к позвоночнику, и у меня возникло непреодолимое желание удостовериться, что с Коулом все нормально.

“Я все равно не усну до утра. Только проверю, что Коул в порядке. Он даже не проснется”, - тихо прошептала я и в одно движение встала с кровати.

Я не стыдилась своего поступка. Его нельзя было назвать истеричным или инфантильным. Я переживала не за себя, а за другого человека, который, как оказалось, стал для меня не чужим, и это поведение лишь демонстрировало мое к Коулу отношение, но никак не истерику.

Выйдя из спальни, я осмотрелась по сторонам, и если вчера этот дом казался тихим и спокойным, то сейчас каждая тень имела зловещий вид. Однако я аккуратно выдохнула и, выпрямившись, уверенно направилась на третий этаж к спальне Смерти.

Подойдя к массивной двери, я остановилась, но не из-за нерешительности, а для того, чтобы перевести дух. Набрав в грудь воздуха, я повернула ручку и вошла внутрь.

Как только глаза привыкли к темноте, я сделала несколько шагов в сторону кровати и остановилась, чтобы рассмотреть Коула. Из-за того, что в комнате было чертовски темно, единственное, что можно было увидеть, так это силуэт на кровати.

Перестав дышать, я прислушалась, но не различила дыхания Коула — на уши давила такая тишина, что казалось, я слышу, как по моим венам стремительно несется кровь. От страха, что старик Чэн забрал Коула, я тихо сглотнула и сделала еще один шаг к нему.

Внезапно меня будто ударил в грудь какой-то невидимый барьер. Резко отскакивая назад, я вскрикнула, хватаясь за грудь, в следующую секунду загорелся ночник, и послышался голос Коула.

— Ты что здесь делаешь?

Глава 64

По моим глазам ударил свет, я машинально зажмурилась, но уже в следующую секунду подняла взгляд на Коула. Он казался недовольным, и было понятно, почему, но, изучая его лицо, я бы не сказала, что он выглядел сонным.

— Не хотела тебя будить… прости… — я все еще потирала свою грудь, то ли от испуга, то ли от боли, и не понимала, как так получилось, что мне почудилась преграда. Я рассматривала пространство перед собой, и сейчас там ничего не было.

— Что ты здесь делаешь? — повторил он вопрос, а я, переведя взгляд с его лица на тату, поежилась. Казалось, смерть из-под капюшона тоже внимательно следила за мной и ждала ответа.

— Проверяла, в порядке ли ты… — тихо, но уверенно произнесла я.

— Странные объяснения, — он продолжал недовольно смотреть на меня, и меньше всего мне хотелось, чтобы он думал, будто я его боюсь или осуждаю.

Я продолжала растирать грудную клетку, но несмотря на то, что понимала, насколько странно выглядит мое присутствие, мне не было стыдно за свой поступок.

Так и оставшись стоять посреди его спальни, я наконец выдохнула и тихо произнесла:

— Мне приснился Чэн. — Я скривилась, вспоминая окровавленный рот старого китайца, но продолжила: — Он сказал, что придёт за тобой… — Коул молчал, а я развивала мысль дальше: — Потом приснился ты. Вернее то, что осталось от тебя…