Дюна. В Нейросети

— Мое предложение остается в силе. Я даю тебе месяц. Если хочешь работать у Киры, работай, используй обстоятельтсва, — пожал он плечами. — Если чувствуешь зависимость от этой ситуации в целом и от меня в частности, уезжай после рождественского проекта. Но тогда принимай решение уже сейчас, пока Кира не начала суету с документами.

Нолон был прав. Кира торопилась открыть агентство, и ей уже сейчас нужны были люди. Мои размышления “подожду до конца рождественского проекта, а там будет видно” ее не устроят, она не будет ждать почти месяц, пока я очухаюсь, и назначит на это место Минди, которую, собственно, и планировала взять. Была еще одна проблема. Виза. Вернее, смена статуса. В тот же вечер, когда Кира мне предложила работу, я решила исследовать этот вопрос, и, что сказать — там были свои подводные камни. Вернее валуны. По сути, без должной протекции и связей, мне просто так смену статуса никто не организует, тем более, в короткие сроки.

Я вздохнула. Правда была отрезвляющей, она горчила на языке, но я ее предпочитала лжи. По крайней мере, теперь у меня была на руках полная информация.

Поступки Андерсона были логичны, меня никто не склонял к отношениям, и я могла использовать ситуацию, чтобы удержаться в Штатах. Но во рту все больше горчило. Сейчас я чувствовала опустошение и зависимость, потому что знала, что могла остаться в Штатах не потому, что меня оценили, как работника, а из-за решения Нолона встречаться со мной.

Я бросила взгляд в окно — мы подъезжали к дому, и у меня были сутки на принятие решения.

Глава 23.

Как я и предполагала, едва мы вернулись домой, Нолон ушел наверх. И это было правильно. Он не давил на мое решение. Не старался, чтобы я приняла его в его пользу. Все, что считал нужным, он обозначил, и теперь дело оставалось только за мной, а я, как и предполагалось, проворочалась всю ночь в постели и лишь под утро погрузилась в беспокойный сон. Это было ожидаемо. Казалось, что я не смогу вообще уснуть, пока не приму решение, как поступить. Подвешенное состояние мешало не только спать, но даже дышать.

Казалось бы, ну чего проще — прими предложение и иди вперед. Тем более, Андерсон не склонял к сексу и дал полную свободу действий. Он сам сказал, что для него это ничего не стоило. Но все же после ситуации с Гонконгом я никак не могла избавиться от чувства зависимости, от осознания того, каким образом я осталась в Штатах. Если бы не заинтересованность Нолона во мне, как в девушке, с которой он хотел бы заняться сесксом, то он бы и пальцем не пошевелил, чтобы меня взяли на работу. Это осознание висело над головой дамокловым мечом и мешало с легкостью принять такое заманчивое предложение.

Ночью несколько раз я выходила вниз, чтобы чего-нибудь попить, но это был лишь предлог. Мне и моему ветру, который продолжал кружить вихрем, было тесно в комнате. Ему нужен был простор для принятия решения, и я, обходя по периметру большой зал первого этажа, чувствовала, будто дом и его электронные обитатели наблюдали за мной со стороны, с любопытством ожидая моего решения.

Два раза я хватала телефон и порывалась позвонить в Питер сестре, но каждый раз отказывалась от этой идеи. Во-первых, родные не знали и не могли знать всей правды, а, во-вторых, и это, пожалуй было главным, решение я должна была принять сама, не опираясь на чье бы то ни было мнение.

Где-то в коридоре послышались шаги Нолона, и я, потянувшись к смарту, обнаружила, что уже начало одиннадцатого.

— И мне пора вставать, — вздохнула я и, слыша жужжание в коридоре, улыбнулась. Как только хозяин этого высокотехнологичного теремка проснулся — ожил и весь дом.

Внезапно где-то у входа послышался тихий скрежет, и я быстро встала с постели. Накинув халат, я направилась на шум, уже зная его причину.

Открыв дверь, я улыбнулась — так и есть, у порога стоял кот, вернее, робокот, которого звали Саймон, и внимательно смотрел на меня. Он был гораздо миниатюрнее, чем Шафти, внешне его напоминал — черный корпус и четыре подвижные ноги, но его туловище было немного рельефнее. Андерсон назвал его роботом следующего поколения. Здесь просматривались не только забавный хвост и шея, но и небольшая голова, где мерцали зеленые экраны-глаза.

— Хочешь ко мне в комнату? — тихо спросила я, а он, увидев открытую дверь, медленной походкой зашел внутрь, не удостоив меня ответом. Собственно, как и положено всякому коту, который считал всё и вся вокруг принадлежащим ему.

Закрыв за ним дверь, я поправила халат — в свое время Нолон предупредил, что в его создания встроены камеры, которые он периодически мониторил, и рекомендовал ходить одетой в их присутствии. Особенно перед Саймоном, одной из функций которого был ресечинг.

Кот, которого я втайне иногда называла Бегемотом по причине его черного корпуса и размера, сначала прошелся по периметру моей комнаты, а затем, продолжая издавать жужжащие звуки, запрыгнул на кровать и посмотрел на меня.