Дюна

Движения руки словно заворожили его.

— Герцог Лето, вы слышите меня? — спросил барон. — Я знаю — слышите. Мы хотим узнать от вас, где вы спрятали свою наложницу и рожденного ею сына.

Внимания Лето не избегло ничто, но слова эти омыли его спокойствием. Значит, верно, — Пол и. Джессика ускользнули.

— Мы не в детской, герцог, — провозгласил барон, — и вы это знаете. — Он нагнулся вперед, вглядываясь в лицо Лето. Его мучило сознание, что все нельзя закончить честно, поединком, с глазу на глаз. Позволять прочим видеть королевское достоинство столь униженным, — плохой прецедент.

Лето ощущал, как возвращаются к нему силы. И воспоминание о поддельном зубе возникло в его памяти, словно колокольня посреди ровной степи. В зубе капсула в виде нерва, а в ней ядовитый газ. Он все вспомнил. Но кто поместил смертоносное оружие в его рот?

Юэ.

Смутное воспоминание о том, как мимо него в наркотическом тумане проволокли обмякшее тело, облаком висело в его памяти. Он понял — это был Юэ.

— Вы слышите этот шум, герцог Лето? — спросил барон.

До Лето донеслось какое-то хлюпающее картавое мяуканье, предсмертные хрипы агонии.

— Мы поймали одного из ваших людей переодетым во фримена. Ну кто так делает? Глаза выдали его. Он настойчиво утверждает, что его посылали шпионить среди фрименов. Я жил на этой планете, дорогой кузен. За этими пустынными оборванцами нельзя шпионить. Скажите, вы купили их помощь? Отослали к ним своего сына и женщину?

Страх стиснул грудь Лето. «Что если Юэ отослал их к народу пустынь… Тогда их будут искать, пока не разыщут».

— Живее, живее, — скомандовал барон. — У нас мало времени, иначе придется поторопить вас болью. Прошу вас, не будем доводить до этого, мой дорогой герцог. — Барон поднял глаза на Питера, стоявшего за плечом Лето, — У Питера здесь мало инструментов, но он превосходный мастер.

— Иногда импровизация лучше, барон.

Этот шелковый, лживый голос. Лето услышал его рядом, за спиною.

— У вас был план действий на крайний случай, — сказал барон. — Куда отослали мальчика и вашу женщину? — Он поглядел на руку герцога. — Где ваше кольцо, у мальчишки?

Подняв глаза, барон заглянул в лицо Лето.

— Не отвечаете, — сказал он, — хотите заставить меня делать то, чего я не должен? Питер использует методы прямые и доходчивые. Я согласен, что иногда ничего лучше не придумаешь, только учтите — эти методы придется применить к вам.

— Расплавленный жир на спину, например, или на глаза. Особенно срабатывает, когда объект не представляет, куда упадет следующая капля. Хороший метод, и есть некая красота в сетке этих гноящихся белых пузырей на голой коже, не правда ли, барон?

— Великолепно, — кислым тоном согласился тот. «Неужели эти пальцы так и не перестанут бегать?» — Лето не отводил взгляда от жирных рук, от поблескивающих камней на по-детски пухлых пальцах, снующих над столом.

— Поверьте мне, дорогой кузен, — сказал барон. — Я совершенно не хочу доводить дело до этого.

— Подумайте о нервных сигналах, — вмешался Питер, — о тех курьерах, что бегают по нервам и зовут на помощь… но ее не будет. И в этом есть свой артистизм.

— Ты превосходный художник, — огрызнулся барон, — только пусть хоть раз у тебя хватит скромности помолчать.

Лето вдруг припомнил, как Гарни Холлек сказал однажды, глядя на изображение барона: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя… а на головах его имена — богохульные».

— Мы напрасно теряем время, барон, — сказал Питер.

— Возможно.

Барон кивнул:

— Мой дорогой Лето, вы же понимаете, что в конце концов скажете нам, где они. Есть такой уровень боли, что сломит и вас.

«Он, безусловно, прав, — думал Лето. — Только вот зуб… и если можно положиться на него…»

Барон подобрал кусочек мяса, отправил его в рот и, медленно прожевав, проглотил. «Следует попробовать что-нибудь другое». — подумал он.

— Ты видел подобную заносчивость, Питер? — сказал барон, — герцог считает, что его нельзя купить.

А про себя он думал: «Да, смотрите все на этого человека! Ему кажется, что он не продается. И вот, смотрите, как распадается он по частям… секунда за секундой, последние в его жизни. Да если взять его и потрясти — он пуст внутри. Пуст! Все продано! Какая разница, как он умрет?»

Лягушачье кваканье за дверью прекратилось.

Умман Куду, капитан личной охраны, появился в дверях и, глядя на барона, отрицательно качнул головой. Нужного из пленника не удалось выжать. Вновь неудача. Пора кончать пустую трескотню с этим герцогом, глупцом и размазней, не сознающим, на волосок от какого ада он находится.

Мысль эта успокоила барона, наконец поубавив нежелание пытать особу королевской крови. Вдруг он представился себе хирургом, бесконечно режущим, режущим… срывающим маски с глупцов, разверзающим ад перед ними.

Кролики, все кролики!

Как они дрожат, увидев хищника!