Дюжина межгалактических мерзавцев

Его лицо все время стояло у меня перед глазами, пока я поднимался на лифте на двухсотый этаж – там стоял тестировочный модуль. Я знал, что мне ни за что не пройти обследование. Оно обязательно выявит патологические черты – склонность к насилию и страх перед новым ранением. Но надеялся на лучшее. Что мне еще оставалось?..

– Сюда, пожалуйста, – пригласил техник.

Следовало лечь на ленту транспортера, ведущего в недра огромной машины. Машины, бракующей людей.

– Нельзя ли как-нибудь обойтись без этого? – поинтересовался я хмуро.

– В каком смысле?

Мне показалось, или он действительно выглядел озадаченным? Ребята в отряде говорили, что таких, как он, всегда можно подкупить. Неужели, врали?

Я вытянул перед собой руку и потер изгиб указательного пальца большим – недвусмысленный жест, во всем цивилизованном космосе означающий, что речь идет о деньгах.

Он не выразил никаких эмоций, взял лист электронной бумаги, и, написав на нем нечто, подал мне. Я аккуратно перечеркнул цифру с тремя нулями и проставил свою – вдвое меньше первоначальной суммы.

Продолжая сохранять спокойствие, техник кивнул, достал из ящика стола готовую запись и проставил на ней мое имя.

– Я зайду к вам завтра, после обеда, – сказал я.

– Да-да, результаты я отправляю завтра ближе к вечеру. Тогда будет готова полная расшифровка.

Но когда на следующий день я появился в кабинете продажного технолога, имея в кармане необходимую сумму, меня ожидал сюрприз.

– Вы ко мне? – поинтересовался незнакомый таргариец.

– Я, кхм, нет, я зашел, чтобы спросить… а где ваш коллега?

– Он арестован, – сухо ответил новый техник. – Если у вас какое-то дело к нему…

– У меня? Да нет. Просто забыл здесь вчера кое-что.

– Все результаты обследований отправлены в федеральную службу.

Его интонации были более чем красноречивы – мне все известно, говорили они…

Почти месяц я жил под страхом разоблачения. А что если технолог расколется, думал я, и за мной придут. Дача взятки должностному лицу, сотруднику федеральной службы, – по тяжести наказания это то же самое, что убийство.

Но мои опасения оказались напрасны. Через месяц я получил известие, что с моим тестом на психологическую пригодность все в порядке. А затем меня назначили служащим Департамента допросов. Надо ли говорить, что со временем я весьма преуспел в этом деле. Вот только костяшки пальцев все время болели – у подозреваемых были на редкость крепкие скулы.

После нескольких часов тяжких раздумий – иногда ведущему следствие полезно подумать в одиночестве, меня неожиданно посетила исключительно перспективная идея. Необходимо разбить всех подозреваемых на условные пары. Затем каждому из уголовников я расскажу нечто о его условном партнере, что заставит его занервничать. К примеру, Пузырю скажу, что Сивый видел, как он убивал и рассказал об этом мне. А Сивому напротив – скажу, что Пузырь валит на него все шишки. Останется только дождаться следующего убийства, и можно брать нашего убийцу-маньяка. Завалят Сивого – убийца Пузырь. Завалят Пузыря, рангун попался.

Во время последующих бесед с подозреваемыми я навешивал на их условного «партнера» все возможные грехи. Дескать, он говорил, что это ты и есть душегуб. Что он все знает.

В этом методе была одна негативная сторона. Я не мог выявить преступника, пока он не совершил новое убийство. И как назло, а может, наоборот – к счастью, ничего не происходило. Неведомый враг затаился. Я чувствовал, что он выжидает, наблюдая за моими действиями.

Он был хитер, мой неведомый противник. Я всерьез взялся за разработку версии лемурийца. И попросил Красавчика зайти ко мне в каюту для обстоятельной беседы. Здесь никто не мог бы помешать мне нажать на него. Негодяй, впрочем, подстраховался, обратившись за поддержкой к капитану. Так что ко мне заявился не креторианец, а сам Лео Глуц.

– Красавчика оставь в покое, – распорядился он, – надежный малый. Я ему доверяю. Я точно знаю, в убийствах он не замешан.

– Я подбираюсь вовсе не к Красавчику, – сказал я.

– Поясни.

– Меня интересует лемуриец. Вполне возможно, Красавчик покрывает своего приятеля. Нажму на него немного, и он расколется.