Дюжина

— Сколько раз я просил не называть меня так, дитя, но ты лишь стоишь на своем. Говорят, яблоко не падает далеко от яблони… Ты уперта, подобно мне, своему отцу, — ответил тот. Казалось, он даже слегка хихикнул, но из-за панели, закрывающей лицо, разобрать этот еле слышный смешок было тяжело.

— Ты не отец мне, Капюшон, — рыкнула та. Она посмотрела на свои руки. Еще тогда, в Ираке, он внедрил функцию, что через боль позволяла найти Капюшона. Признаться, Айрис никогда не думала, что встретит его вновь. — Что ты делаешь здесь? Почему не явился раньше? Ты бросил меня в Ираке, бросил совершенно одну, а теперь заставил найти себя, словно ничего не сделал?!

— Я лишь хотел повидать свое дитя, разве это столь зазорно? Так случается, что родители покидают детей, чтобы найти новую работу. Я искал способы сделать твою жизнь еще проще, приравнять тебя к богу, к себе! Неужели ты не понимаешь тех стараний, что я вложил в эти годы? — удивленно спросил тот. Пожалуй, впервые за весь этот разговор он проявил хоть какую-то эмоцию, а не показывал безразличие всем своим существом. Та, кого назвали Риндой, лишь молча стояла поодаль. Видимо, она не хотела встревать в разговор «отца и дочери». Айрис оскалилась и, подойдя ближе, схватила Капюшона за воротник, смотря ему в глаза. Треугольники на лицевой панели оного слегка сузились и изогнулись, словно делая грустный взгляд. — Ты разбиваешь мое сердце, дочурка…

— Ты не думал, что сам разбил мне сердце, когда бросил на произвол судьбы? Ты знал, как мне было плохо, знал, что мне нужна опора и поддержка, но вместо этого ставил на мне опыты и, когда я перестала показывать признаки улучшения, попросту оставил в своей конуре, — процедила она. Девушка опустила голову на грудь Капюшона, по ее щекам потекли ручейки слез. Металлические кулаки начали тарабанить по телу голубоглазого киборга, но тот даже не шелохнулся, выдержал все. Наконец, он крепко обнял девушку, однако она вырвалась и дала Капюшону пощечину. — Знаешь, я бы поняла, если бы ты пришел сюда один, я бы забыла, если бы ты просто извинился, но ты говоришь так, словно все, что ты сделал в порядке вещей. Ты поступаешь, как последняя тварь…

— Ради этого мы прошли весь мир? — фыркнула Ринда. Она, наконец, подала голос. Шлем девушки раскрылся, обнажая ее лицо. Карие глаза, темные волосы, собранные в топорщащийся хвост, родинка на верхней губе, правильные черты лица и аккуратные губы. Она вскинула бровь и уперла руку в бок. Переведя взгляд с Айрис на Капюшона, Стретфорд добавила: — Она не рада тебя видеть, так что оставь ее.

— Закрой свой рот! — резко сказал тот, повернувшись на брюнетку. Его голубые глаза на мгновение вспыхнули оранжевым, изо лба выдвинулись небольшие рога, но вскоре все вернулось в норму. Подойдя ближе к Ринде, он помотал головой, шепча: — Прости, дитя, то был гнев, сокрытый во мне Искусителем, как тот, кто является Господом в этом бренном мире, я не должен показывать свою ярость. Прошу прощения…

— То есть перед ней ты готов извиниться за простой вопль, а передо мной нет?! — рявкнула Айрис и, схватив киборга за шею, с силой ударила его головой об асфальт. Усевшись сверху, девушка начала избивать его своими металлическими кулаками, надеясь оставить побольше отметин. Ринда ринулась вперед, чтобы скинуть блондинку с Капюшона, но тот поднял ладонь, давая понять, что все в порядке. Через несколько минут, когда по лицевой панели лежащего пошли трещины, Фириан все же успокоилась. Она встала на ноги и, пнув «папашу», отошла в сторону. — Ублюдок…

— Айрис, дочь моя, каким образом я, грешный, могу искупить свою вину пред тобой? Что я могу сделать ради тебя, чтобы ты даровала мне свое прощение? — с мольбой в голосе спросил он, поднимаясь на ноги. Этот взгляд, полный боли и отчаяния, но в то же время наполненный желанием помочь. Фириан помнила этот взгляд слишком хорошо.

— Мои друзья… Нет, моя новая семья… Они направляются в главный штаб полиции. Я хочу, чтобы ты помог им, а потом… Потом, Капюшон, ты войдешь в состав этой семьи. Ты станешь одним из нас. Это будет твоим искуплением, тогда я пойму, что ты не мешок, набитый дерьмом, — тихо ответила блондинка.

Ринда вскинула бровь. Довольно смелое общение с тем, кто дал зеленоглазой новую жизнь. Посмотрев на Капюшона, брюнетка слегка наклонила голову, после чего тот кивнул, словно отдавая приказ. Шлем Стретфорд закрылся, она резко выхватила из-за спины лук и, вогнав в него одну стрелу, выстрелила канатом в воздух. Конец веревки, на котором находился крюк, вонзился в крышу здания, а сама Ринда, мгновенно прикрепив другой конец к земле, побежала по этому тонкому тросу наверх, после чего несколькими прыжками скрылась из поля зрения.