Дива

Грубить столь высокородной особе Костыль не мог, это же не пижменская девка, стерпел, а принцесса взяла его руку и себе на грудь положила! И всё что-то говорит, гово­рит. Костыль кое-как догадался — просит сказку рассказать! Волшебную, словно маленькая девочка, и губки капризно эдак складывает. Охотовед всего одну сказку и знал — про Колобка, ну и начал рассказывать. А принцесса не поняла, верно, подумала, пошлости говорит и пощёчину ему тресь! А сама всё в бойницу показывает. И бормочет:

— Иван-царевич, серый волк!

Охотовед с трудом выдержал первый натиск изба­лованной королевишны и догадался, что просит штор­ку на бойнице задёрнуть. И только недоеденной рукой потянулся, глядь, а по полю идёт Дива, вдова Дракони, с бидончиком молока. И прямо к лабазу! Ни оцепление, ни охрана её не видят, пропустили почему-то, явно глаза отвела. Костыль шторку прикрыл и щёлку оставил, чтоб держать поле под наблюдением. Она уже не раз выслежи­вала его, когда Костыль на лабаз садился, знал, от вдо­вы не спрячешься, да и принцессе не скажешь, чтоб рот закрыла, затихла: всё же для клиента, тем паче коро­левских кровей. Она же, напротив, начала повизгивать и смеяться в голос. Вдова из ревностных побуждений куда хочешь залезет, чтоб посмотреть, чем там Недое­денный занимается. Он же помнит, охота непротоколь­ная, секретная, скрытая от чужих глаз, малейшая утеч­ка, и разнесут по всей Пижме...

Дива Никитична, конечно же, услышала женский смех и вопли, отвела глаза охране и поднялась на лабаз. Увидела Костыля с принцессой, вдруг зловредно рассме­ялась да как плеснёт молоком! С ног до головы окати­ла обоих, что-то пошептала, ногой притопнула и ушла. Тут выяснилось, что Её Высочество даже запаха моло­ка не переносит, тем паче парного и, чтобы избавиться от него, сняла куртку, майку и бюстгальтер, пропитавши­еся насквозь. А Костыль взял полотенце и стал её промо­кать, и это было вынужденное прикосновение к её высо­чайшему телу. И ещё тогда узрел: отдельные шерстинки начали появляться, особенно на грудях, хотел стереть — не стираются. Разумеется, он бойницы позакрывал, наглу­хо шторки задёрнул, чтоб принцессу голой никто не уви­дел. Она же по-своему это поняла и припала к охотоведу! Сама стонет, скулит, изнывает от ломоты во всём теле и всё шепчет, мол, расскажи сказку! Если, мол, сейчас же не расскажешь волшебную, про любовь, я тебе свою рас­скажу, страшную, про вампиров и оборотней!

— Иван-царевич, серый волк!

По условиям проведения охоты Костыль не обязы­вался сказки на лабазе рассказывать и всяческие похот­ливые желания удовлетворять. Попытался ей это втол­ковать, а она опять ему пощёчину!

— Иван-царевич, серый волк!

Он бы и рассказал про Ивана-царевича, что-то такое в детстве читал, а что не помнил, но наплёл бы, всё равно она не понимает, но от волнения забыл, про что сказка. Охотовед стоически выдержал второй натиск, аккурат­но, как учили на инструктаже, от себя принцессу отстра­нил и хотел надеть на неё свою куртку. Но своенравная и распущенная, она попыталась раздеть Недоеденного, причём весьма грубо, только пуговицы полетели! И ко­мандовать стала!

Чуть ли не час Костыль сопротивлялся как мог, а прин­цесса вошла в раж и едва лабаз не разнесла — столь­ко в ней страсти накипело! Надо было каким-то обра­зом выходить из сложного положения, и тогда он сделал вид, будто медведь к лабазу крадётся. И начал это знака­ми принцессе показывать, карабин свой взял и случай­но стволом занавеску отвернул...

А там матёрый волчище по овсу вышагивает! При­чём в шапке Деда Мороза и очень похож на Ивана-царе­вича! Замороченному от поведения принцессы Костылю сначала и в голову не пришло, что это оборотень. Тут он догадался, как отбояриться от надоедливой клиентки, пе­реключить её внимание. Он выстрелил навскидку и не­много поспешил — зверь подпрыгнул, ощерился, шапка слетела, сбитая пулей. Со второго выстрела он бы свалил волка, но принцесса увидела матёрого зверя, вдруг вце­пилась в охотоведа и тоже оскалилась, зарычала, а по­том стала кусаться. Сначала ещё «Вау!» кричала, потом и такой звук пропал — завыла по-волчьи!

При этом Костыль показал укусы на руках и плечах, оставленные явно собачьими или волчьими зубами — ни­как уж не человеческими. Применить силу против Её Вы­сочества он никак не мог, поэтому пытался лишь увер­нуться, а принцесса рычала и всё ещё грызла его. И вдруг на глазах начала покрываться серой шерстью! Снача­ла вырос такой пушистый воротник вокруг шеи, потом по плечам и рукам поползло, а принцесса будто и не за­мечает этого, норовит зажать Костыля в угол и укусить.

Недоеденный слышал много баек про оборотней, но сам никогда их не встречал и потому в существование не верил, а тут увидел воочию, как эта красивая, знойная женщина преображается в волчицу. Он кое-как вырвался из её лап, отшатнулся и убежал бы, но не позволило осоз­нание, что он проводит охоту и обязан обеспечить безо­пасность клиента, в каком бы образе тот ни находился.