Дивеевская тайна и предсказания о Воскресении России. Преподобный Серафим Саровский Чудотворец

«Однажды (1830 г.), дня три спустя после праздника иконы Успения Божией Матери, пошел я к батюшке Серафиму в Саровскую пустынь и нашел его в келии, без посетителей. Принял он меня весьма милостиво, ласково и, благословившись, начал беседу о богоугодном житии святых, как они от Господа сподоблялись дарований, чудных явлений, даже посещений Самой Царицы Небесной. И довольно побеседовавши таким образом, он спросил меня: “Есть ли у тебя, батюшка, платочек?” Я ответил, что есть. “Дай его мне!” — сказал батюшка. Я подал. Он его разложил, стал класть из какой-то посудины пригоршнями сухарики в платок, которые были столь необыкновенно белы, что сроду я таких не видывал. “Вот и у меня, батюшка, была Царица, так вот после гостей-то и осталось!” — изволил сказать батюшка. Личико его до того сделалось божественно при этом и весело, что и выразить невозможно! Он наклал полный платочек и, сам завязав его крепко-накрепко, сказал: “Ну, гряди, батюшка, а придешь домой, то самых этих сухариков покушай, дай своему подружью (так он всегда звал жену мою), потом поди в обитель и духовным-то своим чадам каждой вложи сам в уста по три сухарика, даже и тем, которые и близ обители живут в келиях; они все наши будут!” Действительно, впоследствии все поступили в обитель. По молодости лет я и не понял, что Царица Небесная посетила его, а просто думал, не какая ли земная царица инкогнито была у батюшки, а спросить его не посмел, но потом сам угодник Божий уже разъяснил мне это, говоря: “Небесная Царица, батюшка, Сама Царица Небесная посетила убогого Серафима и во, радость-то нам какая, батюшка! Матерь-то Божия неизъяснимою благостию покрыла убогого Серафима”. “Любимиче мой! — рекла Преблагословенная Владычица, Пречистая Дева. — Проси от Меня чего хощеши!” — “Слышишь ли, батюшка? Какую нам милостью явила Царица Небесная!” И угодник Божий, весь сам так и просветлел, так и сиял от восторга. “А убогий-то Серафим, — продолжал батюшка, — Серафим-то убогий и умолил Матерь-то Божию о сиротах своих, батюшка! И просил, чтобы все, все в Серафимовой-то пустыни спаслись бы сироточки, батюшка! И обещала Матерь Божия убогому Серафиму сию неизреченную радость, батюшка! Только трем не дано, три погибнут, рекла Матерь Божия! — при этом светлый лик старца затуманился — одна сгорит, одну мельница смелет, а третья…” (сколько ни старался я вспомнить, никак не могу, видно уж так надо).

“Вот, матушка, — сказал мне батюшка Серафим, — во обитель-то мою до тысячи человек соберется и все, матушка, все спасутся, я упросил, убогий, Матерь Божию и соизволила Царица Небесная на смиренную просьбу убогого Серафима; и кроме трех, всех обещала Милосердая Владычица спасти, всех, радость моя! Только там, матушка (продолжал немного помолчав батюшка), там-то, в будущем все разделятся на три разряда: сочетанные, которые чистотою своею, непрестанною молитвою и делами своими, чрез то и всем существом своим сочетованы Господу; вся жизнь и дыхание их в Боге и вечно они с ним будут! Избранные, которые мои дела будут делать, матушка, и со мной же и будут в обители моей. И званые, которые лишь временно будут наш хлеб только кушать, которым темное место. Дастся им только коечка, в однех рубашечках будут, да всегда тосковать станут! Это нерадивые и ленивые, матушка, а которые общее-то дело, да послушание не берегут и заняты только своими делами, куда как мрачно и тяжело будет им; будут сидеть все качаясь из стороны в сторону на одном месте!» И взяв меня за руку, батюшка горько заплакал. «Послушание, матушка, послушание превыше поста и молитвы! — продолжал батюшка. — Говорю тебе, ничего нет выше послушания, матушка, и ты так сказывай всем!” Затем, благословив, отпустил меня».

Ксении Васильевне отец Серафим так рассказал (тетрадь № 6, рассказ 30): «Скажу тебе, посетила Царица-то Небесная убогого Серафима и вот что скажу тебе, радость моя, рекла Матерь Божия: “Любимиче мой! Проси у меня чего хощеши?” Слышишь ли, матушка, как возрадовала Матерь-то Божия убогого Серафима, как неизреченно возрадовала! А я-то убогий молил Владычицу, да спасутся все, кто в обители моей будет! И задумалась Царица-то Небесная, матушка, и излила всю благодать Своей милости на убогого Серафима! И все спасутся, матушка, обещала нам Сама Пречистая Владычица; только три погибнут: одна сгорит огнем, другую мельница смелет, а третью (забыла; странно, видно не нужно нам помнить!). Еще говорил мне батюшка Серафим, что будут в обители его три разряда сестер: сочетанные, что паче всех возлюбили Господа и так Ему угодили, что и здесь всегда с Господом только были и там вечно же в блаженстве с Господом будут! Избранные, которых батюшка избрал и они его чтут, все его дела делают и заповеди его сохраняют и всегда исполняют; зато с ним в его обители всегда же и будут. Званые — все прочие, разного рода живущие так себе, нерадиво, непослушливо, лишь бы прожить. «Нам до них дела нет, матушка, пусть до времени хлеб наш едят!» — сказал отец Серафим.